Обреченная

– Я уверена, что вы прекрасно знаете, что это, – сказала Марлин, бросив взгляд на свой блокнот. – И кто. – В блокноте был написан ряд имен, но я не могла их прочесть. – Я должна еще раз рассказать вам обо всем?

Я прищурилась и поднесла снимок поближе к глазам, чтобы убедиться, что это точно он. На фото он лежал на больничной койке, жесткой и металлической. Разные трубки присоединяли его скулу ко рту. Один глаз заплыл темно-сизым синяком. Желтые комья засохшего гноя собрались в уголке глаза, и лопнувшие капилляры завершали картину разбитого лица.

Марлин не стала выжидать, когда кончатся обязательные пять минут, чтобы дать мне прийти в себя, прежде чем взять меня на поводок, даже не удосужившись представиться. Несомненно, у нее были и другие важные встречи. Я не могла не уважать ее за оперативность и четкость.

– Хорошо, – сказала она. – Я рада, что сумела привлечь ваше внимание.

Хотя мое внимание привлекла не то чтобы сама Марлин Диксон, все, что я могла, – это связать картинку в моей руке с памятью, все еще пульсирующей в моих висках. С жилой, бившейся на лбу моего отца в то время, как его кулак врезался в лицо человека-тени.

– Есть и другие, – сказала мне Диксон. – Посмотрите на остальные. Некоторые сняты в профиль, другие показывают гематому на груди, возникшую в результате внутреннего кровотечения.

Я встала из-за стола. Трясущимися руками отодвинула снимки.

– Сядьте, Ноа, – вздохнула Марлин, показывая на стул. У нее были длинные пальцы с наманикюренными ногтями. – Пожалуйста, садитесь.

– У вас ровно одна минута, чтобы объяснить мне, в чем дело и откуда у вас фото с той ночи…

– Сядьте, – приказала эта женщина. – Вы же не хотите устроить сцену. Просто сядьте, и я расскажу вам все, что вам следует знать.

Я посмотрела направо. Там сидела молодая парочка – первое или, возможно, второе свидание. Затем я посмотрела налево, и вроде бы там не было ничего, кроме деловой встречи.

– Никто не следит за вами, если это вас беспокоит, – сказала Марлин, после чего немного помолчала, отпила кофе, а затем продолжила: – Пожалуйста, сядьте.

Я с неохотой повиновалась, и она забрала фото.

– С ним все в порядке? – спросила я.

– Это мой человек. Я наняла его следить за вашим отцом. К несчастью, вы угодили в переделку у «ПодвалБара»…

– «Бар-Подвала»…

– «Подвал-Бара», и я прошу прощения за то, что…

– С ним все в порядке? – снова спросила я.

– …вы увидели то, что вам, вероятно, не следовало видеть, но тем не менее…

– Он в порядке?!

Звуки из ближайшего окружения наконец дошли до Диксон – она на мгновение замолчала и прислушалась.

– Он пострадал. Сейчас с ним все хорошо, но он был избит, и поэтому мы с вами сейчас разговариваем.

– И почему же именно? – спросила я.

Я огляделась по сторонам и, могу поклясться, что кто-то еще слушал наш разговор, возможно, преследуя меня точно так же, как человек-тень возле «Бар-Подвала».

– Вы заплатили бандитам, чтобы те выследили моего отца, – сказала я чуть громче, чем следовало. У Марлин тут же расширились зрачки. – Зачем?

Она снова заглянула в свой блокнот.

– Послушайте, Ноа, у нас с вами есть кое-что общее, и именно поэтому я вам позвонила.

– Не думаю, чтобы у нас было хоть что-то общее, миссис Диксон.

Моя собеседница внезапно улыбнулась – будто тик передернул ее лицо, педантично и жестко.

– У нас нет ничего общего, достопочтенная Марлин Диксон, – отчеканила я. – Глава фирмы «Эдамс, Штейнбер и Коулсон» ТОО, член «Фи Бета Каппа»[19] Принстонского университета. Красный диплом юридического факультета Гарварда. Глава ассоциации управляющих доверительной собственностью и наследным имуществом отделения Филадельфии. Часто летает в Токио и Гонконг. Я тоже провела свое расследование. Думаете, я пошла бы на встречу с человеком, о котором я ничего не знаю?

– Ну хорошо, – сказала Марлин, продолжая ухмыляться, словно относиться ко мне снисходительно было уж слишком просто, слишком приземленно для ее стиля. Вместо этого она достала другую фотографию и бросила ее на стол изображением вверх. С нее на меня с несчастным видом смотрела девушка, какая-то заторможенная, не старше меня. Это был студийный портрет. У девушки был острый подбородок, жемчужное ожерелье и абсолютно ровные зубы.

– Это моя дочь Сара, – заявила Диксон. – Сара, ее отец и я подошли к концу того, что мы называем периодом да Гама.

– Как Васко?

Женщина отбросила выбившуюся прядь со лба, и, насколько я могу сказать, это было единственным признаком того, что она была слегка не в своей тарелке.

– Я рада, что вы читали энциклопедию, Ноа. И вижу, что полгода в Пенсильванском университете не прошли для вас даром. – Марлин облизнула уголки губ, прежде чем продолжить. – Итак, я здесь потому, что моя дочь подходит к концу своего мини-исследовательского периода, периода плавания по интеллектуальному миру, если хотите. Я надеялась, что она потратит это время на учебу и пройдет тест для поступления в юридический или в медицинский колледж или хотя бы подаст документы в магистратуру. Но вместо этого она сбилась с пути и проводит все время с вашим папашей, а это не дело.