Обречённая на месть. Дилогия

Атор с удовольствием снял бы как минимум футболку, но эта ночь и так обещала стать настоящим испытанием на прочность. Дана была такой соблазнительной, такой желанной. В любой одежде. И в форме с утра, и в маскарадных нарядах, и в этом таком обыкновенном и неброском платье… Он едва удержался, чтобы не усадить её к себе на колени на кухне и продолжить начатое в экипаже. Скользнуть ладонью по стройной ножке к бедру, коснуться полоски обнажённой кожи между чулками и трусиками, целовать сладкие губы, ловя стоны наслаждения. А потом наконец-то позволить и себе получить удовольствие. Даже без проникновения. Но он пообещал, что совсем неприлично сегодня не будет. Придётся терпеть.

Когда девушка вернулась в комнату, боевику стоило огромного труда подойти к ней медленно, не пугая ещё больше, а не наброситься, как голодающий на буханку хлеба. В длинной сорочке с тонкими бретельками и целомудренно зашнурованным вырезом на груди, взволнованная и смущённая, Лидана походила на нераспустившийся бутон той самой горечавки, которой пахло от её волос. Нежный цветок, пугливо свернувший лепестки. Но Атор помнил, как взволнованно вздыхала его девочка, когда он ласкал её грудь в тренировочном зале, как отвечала на его поцелуи. Нужно было лишь разбудить дремлющие в ней страсть и чувственность, выпустить их на волю, помочь цветку раскрыться.

— Не бойся, — тихо проговорил он, укладывая её на кровать.

Потушил свет, понимая, что в темноте Дане будет легче расслабиться. Не торопясь снимать с девушки сорочку, лёг рядом, поцеловал нежное плечико. Коснулся плотно сжатых от волнения губ, очень ласково, не принуждая, успокаивая. Дождался неуверенного, осторожного отклика, притянул Лидану к себе, поглаживая по спине, пересчитывая пальцами позвонки и понемногу, по полсантиметра, поднимая ткань вверх.

— Не надо дальше… — испуганно взмолилась девушка, когда сорочка оказалась задранной до бёдер.

— Доверься мне, — хрипло прошептал боевик. — Доверься, солнышко. Я тебя не обижу.

Расценив молчание как согласие, не спеша, сдвинул ночнушку выше, поцеловал животик, пощекотал языком впадинку пупка. Услышал тихий полувздох-полустон. Ослабил шнуровку, легонько задевая рукой твёрдые вершинки грудок, коснулся их губами через тонкую ткань, стянул сорочку окончательно, отбросил на подушку. Девушка испуганно замерла, пытаясь прикрыть грудь ладошками. Атор не торопился. Ласкал её кончиками пальцев, едва ощутимо, реагируя на каждый вздох. Прикасался губами к тёплой атласной коже, бережно и нежно, отмечая, как понемногу расслабляется хрупкое тело в его объятьях, как на смену смущению и стыдливости приходит желание.

Дана, поначалу умирающая от стыда от осознания того, что лежит перед боевиком в одних трусиках, теперь чувствовала, как от прикосновений Атора по телу растекается волна тепла. Девушка ощущала волнующее, неясное томление, странное чувство, дать которому название не могла. Мужчина уткнулся лицом в её волосы, шумно вздохнул. Шершавые ладони поглаживали нежную кожу груди, не касаясь напряжённых вершинок, и Дана чуть выгнулась, стараясь подставить несправедливо обделённые лаской соски под руки хаосита. Атор приподнялся, поцеловал её в висок, медленно спускаясь к шее, коснулся губами плеча, ключиц, задержавшись на впадинке между ними. После так же неторопливо, не пропуская ни единого миллиметра кожи, добрался до груди. Втянул в рот сосок, одновременно слегка сжимая и перекатывая между пальцев второй, и девушка тихонько ахнула от прокатившейся по телу волны удовольствия, вцепилась в простыню.

Атор довольно улыбнулся. Маленькая герцогиня так сладко постанывала, так трепетала под его неспешными ласками. Он перевернул её на живот, медленно провёл языком вдоль позвоночника. Девушка издала полувсхлип-полустон, выгнулась, словно кошка. Мужчина изучал её, скользя поцелуями по спине, задерживаясь между лопатками, гладил по бёдрам и ягодицам. Дана чувствовала, как горячо и влажно стало между ног. Тепло, волнами прокатывавшееся по телу от поцелуев и прикосновений боевика, теперь концентрировалось там, пульсировало, заставляя желать более смелых, откровенных ласк.