Обреченная (СИ)

Только мы собрались идти внутрь дома, как к нам навстречу шли Эшли, Эдгар и Кэндис. На их лицах отражалось умиротворение и безудержная радость. Интересно, с чем это было связано? Они двигались в нашу сторону так весело, будто подпрыгивая на каждом шагу, но медленно, будто давали время договорить нам с Гидеоном, хоть и тема о беременности уже была закрыта. Я повернулась в сторону приближавшейся Кэндис, одетой в чёрные штаны с отделкой из золотых замочков на карманах и бежевое пальто. Сестра близкого мне человека выглядела такой счастливой. По её озабоченному взгляду я поняла сразу: сейчас должно было что-то произойти. Неизвестность вызвала во мне бурю эмоций, и я заплакала. Я не знала, почему из моих глаз полились тонкие ручейки солёной жидкости, если я была действительно счастлива видеть беззаботные лица Гидеона, Эшли и Эдгара и улыбающуюся Кэндис.

— Беременность плохо сказывается на твоих эмоциях, — сказала Кэндис, улыбнувшись ещё шире. Она странно прятала руки за спиной, будто хотела что-то отдать нам. — Думаю, не каждый захочет жить вместе с родителями, имея на руках своего родного ребёночка…

— Что ты затеяла, сестра? — перебил её Гидеон, улыбнувшись и приобняв меня за плечи.

— Мы решили, что после рождения Чернички вы захотите жить одни, — после этих слов сестра блондина протянула нам маленькую серебряную связку ключей, к которой был прикреплён позолоченный брелок с гравировкой адреса, по которому располагался дом, а затем добавила: — В своём доме.

От радости к моему горлу подступил ком, и я заплакала пуще прежнего.

— Но ведь это такой большой подарок! Не стоило! — сквозь слёзы радостно полушёпотом хриплым голосом сказала я, обнимая сначала Кэндис, а затем и уже пришедших Эшли и Эдгара.

— Мы давно считаем тебя членом нашей семьи, милая, — улыбнулась Эшли и, поцеловав в щёку, ещё раз крепко обняла.

— Думаю, вам стоит заглянуть по этому адресу, — добавил к словам Эшли Эдгар, ласково указывая на адрес на брелоке.

Приехав на нужный адрес, мы с Гидеоном пребывали в шоке: огромный двухэтажный дом, сделанный из жёлтого кирпича и вымощенный кирпичом цвета шоколада. Такой, о каком я могла только мечтать и видеть во снах. Внутри окон уже горел свет, хоть и на улице всё ещё было относительно светло от лазурного неба и отражавшегося в нём алого заката.

Войдя внутрь, у меня как будто сработал рефлекс от удивления: увидев столь восхитительную обстановку дома, у меня от изумления отпала челюсть. Светлые бежевые стены в гостиной, пушистый белый ковёр на чёрном ламинате, белые обои и гарнитур в кухне. Обстановка, о которой я мечтала и никому не говорила, присутствовала в нашем с Гидеоном доме. Поднявшись на второй этаж и зайдя в первую дверь слева от лестницы, я встала в ступор: обои моего любимого лимонного цвета, кровать с чёрными резными спинками, поверх которой белые простыни и не менее белоснежные подушки.

Последней, от чего мои эмоции вышли из строя и заставили меня рыдать, оказалась пустая комната, посреди которой лежала записка, очевидно, написанная рукой Эшли. Открыв записку, я обомлела:

«Мы не стали делать в этой комнате ремонт и решили её оставить для твоего творчества, Черешенка.

Твоему ребёнку тоже нужна отдельная комната. Обустрой её так, как бы ты хотела!

С огромной любовью, Эшли, Кэндис, Эдгар и Йен».

Я села на пол, перечитала записку раза на три, ещё раз внимательно вдумалась в слова и улыбнулась. Если ради этого счастья мне стоило пережить весь этот ночной кошмар, то я готова пережить его ещё раз, чтобы быть такой же счастливой и радостной, как сейчас.

— Милая, — раздался ласковый мамин голос. Я оглянулась в сторону двери и увидела выглядывающую голову Лиззи. — Как ты? — спросила она и подошла ко мне, а за ней — Алек. Увидев его, я кинулась ему на шею и обняла так крепко, будто видела его последний раз. Я понимала, что с этого дня всё должно было начаться заново.

— Я счастлива, мам, — ответила я и почувствовала, как по всему моему телу разливалось умиротворение и радость. Я вытерла прозрачные слёзы с щёк и улыбнулась.

Все проблемы, которые неделю назад не давали мне покоя, вдруг исчезли и дали мне возможность вновь почувствовать себя нормальной девушкой. Меня переполняли эмоции, переходящие в слёзы.

И всё было бы ещё лучше, если бы я вдруг не почувствовала боль, будто электрический разряд, прошедший через меня. Я чувствовала его по всему телу: в кончиках пальцев, ногах, спине, кончиках моих золотистых волос. В глазах я увидела новый силуэт.

Но в этот раз он не был похож на руну или силуэт человека. Это была «Величайшая книга рун». Открывшись, в ней была записка на Греческом языке, которую я, на удивление самой себе, смогла прочитать. Увиденное повергло меня в шок.