Обреченная цитадель

Повернувшись к жене, Велесов успокоил:

– Не переживай, все будет хорошо.

– Кто там? – спокойно спросил Велесов, подойдя к двери.

– Это из милиции. Здесь проживает гражданин Велесов? – спросил строгий официальный голос.

Дурное предчувствие усилилось. Стараясь не показать своей растерянности, Михаил сглотнул тугой комок, подступивший к самому горлу, и негромко отвечал:

– Здесь.

– Открывайте, нам нужно с вами поговорить, – произнес все тот же уверенный басок.

Неслышно подступила Полина. Глянув на ее побелевшее лицо, Велесов попытался взбодрить жену улыбкой. Осознавал, что получилось неубедительно. Больше смахивало на ребячью браваду. Помнится, когда в далеком детстве прыгал с высокого обрыва в воду, то, желая продемонстрировать свое бесстрашие мальчишкам, стоявшим на берегу, улыбался вот такой же благодушной улыбкой, не осознавая, что через растянутые в стороны губы проступала самая настоящая гримаса страха. Оставалось последнее – сделать решительный шаг… Тогда ему хватило смелости. Помнится, вниз летел едва ли не целую вечность, потом кожу обжег холод, а над головой сомкнулась потревоженная вода. Нечто похожее он должен был совершить и сейчас. Нынешняя ситуация отличается от той, что произошла с ним в детстве. Тогда у него был выбор, никто его не принуждал, он мог не прыгать и спокойно уйти с края обрыва, вот только в этом случае прослыл бы трусом, чего допустить Михаил никак не мог. Сейчас же у него не оставалось выбора даже на отступление.

Провернув в замке ключ, Михаил широко распахнул дверь, как если бы принимал самых желанных гостей (пусть войдут, ему скрывать нечего).

– Прошу, товарищи. Проходите.

Шаг с обрыва был сделан. Голос прозвучал убедительно твердо. Где-то над головой сомкнулась колыхающаяся темень, но ни холода, ни страха он не почувствовал.

Прямо перед ним стояло двое мужчин в гражданском: один был круглолицый, одетый в серый мешковатый костюм; второй, с крупным носом, носил черный пиджак в едва различимую белую полоску и темного цвета брюки. У обоих на ногах коричневые ботинки. Немного в стороне, прижавшись спиной к стене, ощущая в обществе двух мужчин в гражданской одежде полнейшую беспомощность, стоял шестидесятилетний участковый капитан Марусев. Для Велесова просто Петрович. С ним у Михаила как-то сразу сложились приятельские отношения – встречаясь где-то на улице, им всегда было о чем перемолвиться.

Сейчас Петрович на Михаила не смотрел и всем своим видом демонстрировал, что человек он подневольный, служивый и к происходящему не имеет никакого отношения. Была бы его воля, так остался бы сидеть дома, лежал бы на печи да поплевывал в потолок.

– Гражданин Велесов Михаил Игоревич? – спросил человек в сером мешковатом костюме.

– Он самый, а в чем дело?

– Собирайтесь, вам нужно проехать с нами.

Сказано равнодушным тоном. Ничего такого, что могло бы насторожить. Парни выполняют рутинную работу, порядком им осточертевшую.

– Куда?

– Вам объяснят.

– По какому праву вы забираете моего мужа?! – срывая голос, выкрикнула Полина, отважно шагнув в проем двери. – Он ничего не совершал!

– Полина, успокойся, – ласково проговорил Михаил, – ничего не случилось. Я скоро вернусь.

– Я сообщу товарищу Щербакову[31]. Я напишу товарищу Калинину[32]! Пусть разберутся!

– Полина, не нужно никому ничего писать и сообщать, – сдержанно попросил Велесов, – все образумится.

– У товарища Калинина и без вас дел полно. Постыдились бы! – попытался урезонить мужчина в черном костюме.

– Постыдиться?! – вскричала Полина. – Вы забираете из дома моего мужа, уводите его неизвестно куда, и я должна еще постыдиться?!

На лестничной площадке скрипуче приоткрылась дверь напротив. В проеме показалось высушенное временем старушечье лицо. Некоторое время она подслеповато и внимательно разглядывала людей, стоявших на лестничной площадке, а потом дверь так же скрипуче закрылась.

Михаил Велесов невольно сглотнул: в появлении ветхой старухи, в скрипе, резанувшем установившуюся тишину, усматривался какой-то остерегающий знак. Экая карга! Теперь уже ничего не поделаешь. Пусть случится так, как предопределено.

– Все будет хорошо, Полина, – успокоил Михаил и, взяв с вешалки пальто, вышел в подъезд.

* * *

Никто не причинял Велесову неудобств или хоть как-то пытался ограничить его свободу. Сидел он на заднем сиденье автомобиля рядом с человеком в черном пиджаке и в темных брюках. Круглолицый в сером мешковатом костюме удобно устроился на переднем кожаном пассажирском кресле и немигающим взором смотрел вперед. Водитель, парень лет двадцати пяти, был гладко выбрит и строг.

В Москве наступило время комендантского часа, город враз обезлюдел. Встречались лишь отдельные прохожие, возвращающиеся с работы, и военные патрули, бдительно несшие службу. Проезжающую машину всякий раз провожали внимательными взглядами, но останавливать никто не отваживался.

Миновали заснеженный Филевский парк. Свернули с главного шоссе и по узкой асфальтированной дороге с сугробами снега по обочинам заколесили в сторону Матвеевского леса.