Обреченность

Но думалось об этом почему-то легко и совсем без боли. И было пусто на душе.

Вечером доехали до Виндиш-Файстрица и разместились на ночевку в замке графа фон Аттемса. Связисты штаба установили телефонную связь. Включили рацию.

Все радиостанции радостно сообщили о капитуляции Германии. Берлин пал. Над рейхстагом уже развевалось красное знамя.

За столом рядом с фон Паннвицем сидел майор цу Эльц, офицеры штаба.

Панвиц прикрыл глаза.

Стало тихо. Тикали часы на стене. Стояло молчание.

«Как в детстве, - подумал генерал, - когда все замолкали, мама всегда говорила: ангел пролетел».

Вдруг, совершенно неожиданно раздался резкий телефонный звонок. Он оборвал хрупкое успокоение, установившееся в комнате.

Майор цу Эльц поднял трубку. Человек на той стороне, задышал волнуясь.

Он представился генералом Народно-освободительной армии Югославии. Движением руки Паннвиц дал знак выслушать. В комнате было так тихо, что в трубке отчетливо слышался голос югославского генерала.

Он говорил по-немецки с легким сербско-хорватским акцентом и напирал, требовал, чтобы немецкая сторона незамедлительно сдала оружие.

В конце разговора он заявил: «Если вы не подчинитесь условиям капитуляции, войска Народно-освободительной армии Югославии уничтожат вас».

Майор Карл цу Эльц не был трусом. Выпускник Терезианской военной академии, учрежденной Австро-Венгерской императрицей Марией Терезией не робел под обстрелом. На передовой всегда был рядом с казаками. Не оробел и сейчас. Он молча слушал, что говорил ему югославский генерал.

Генерал Фон Паннвиц обратил внимание, что загорелая и обветренная кожа на лице майора побагровела от ярости.

— Казачий кавалерийский корпус не намерен подчиняться требованиям бандитов. Казаки пойдут дальше, а если вы попытаетесь этому помешать, то мы просто раздавим вас- резко сказал майор цу Эльц и встал.

Голос его дрогнул. - Я попрошу вас не орать! — еще более резко сказал он и даже не спросив разрешения у генерала фон Паннвица с гневом бросил трубку на аппарат.

— Плебей! Он говорил со мной так, будто я его лошадь!

С минуту стояла тишина, слышалось только прерывистое разгневанное дыхание майора. Генерал фон Паннвиц сузив глаза спокойно смотрел на офицеров. После телефонного звонка нечего было и думать о сне. Он встал, спокойно приказал:

— Собираемся господа, выступаем немедленно!

Офицеры одевшись, молча пошли к дверям.

Генерал фон Паннвиц ходил по комнате. - Вот и все! — Думал он — нас гонят словно дичь.

С затемненными фарами маленькая колонна машин продолжила движение. Все понимали, что нужно спешить. В любой момент здесь могли появиться партизаны. Перед отправлением майор цу Эльц набил карманы кителя рожками к автомату и ручными гранатами. Он решил продать свою жизнь как можно дороже. Но все обошлось, остаток пути колонна прошла без происшествий.

Когда на рассвете достигли дороги Цилли — Унтердраубург, головная машина встала. Впереди был затор из машин. По обеим сторонам дороги валялось брошенное военное имущество. Снарядные ящики, пушки, прицепы.

Царила полная неразбериха. Уже не было никакого порядка и дисциплины, никто не обращал внимания даже на раненых. Машины с красными крестами на бортах и набитые обмотанными бинтами людьми часами стояли под палящим солнцем.

По шоссе медленно тек непрерывный поток людей. Нестройные группы немецких солдат, СС, хорватских отрядов и каких-то тыловых разрозненных подразделений. Некоторые без офицеров. Некоторые солдаты без оружия.

Майор цу Эльц спросил уставшего запыленного офицера, сидевшего в соседней машине.

— Господин оберлейтенант! Что происходит? Почему стоим?

— Вы сами видите, почему. — Сухо ответил офицер и отвернулся. Несколько дней назад такой ответ старшему офицеру был бы немыслим.

Но майор цу Эльц проглотил раздражение и с несколькими казаками бросился к причине затора, заглохшей штабной машине, набитой какими то коробками. Какой то штабной полковник размахивал перед полевыми жандармами бумагами и кричал, что он выполняет приказ фюрера, а в машине у него важные документы.

Обозленный майор граф цу Эльц сделал попытку пробиться к этой машине, но его не хотели даже слушать. Всем было плевать на его железный крест, майорские погоны и на каких то русских свиней одетых в мундиры вермахта.

Офицеры равнодушно отворачивали лица. Войне был конец и надо было спасать собственные шкуры. Фронтовое братство исчезло, уступив место желанию выжить любой ценой.

Майор цу Эльц оценил обстановку и и приказал приготовиться к бою. Он не собирался стрелять в немецких солдат ради того, чтобы прорваться по их трупам. Но его подчиненных теснили к обочине, на переправе царил полный хаос и он решил навести порядок хотя бы для того, чтобы переправить раненых

У казаков была спаянность и боевой опыт. У каждого карабин или автомат, за поясами ремней- гранаты. Со всех сторон они окружили майора цу Эльца, ощетинились стволами.

Выстрелами поверх голов удалось пробиться к машине. На помощь казакам пришел отдельный батальон СС.