Обреченные королевства

Глаза Эмилии наполнились слезами, и по бледным щекам протянулись мокрые дорожки.

– Его больше нет, – сказала она.

Короткий ответ дохнул физически ощутимой болью. В руке сестры была зажата ее любимая книга – сборник священных гимнов в честь богини Клейоны.

– Я черпаю силы, читая о ее духовной мощи, – глядя на золотое тиснение корешка, тихо проговорила Эмилия. – Когда потребовалось оградить Оранос от угрозы извне, она исполнила должное, поставив под удар собственную жизнь… Моя вера – вот и все, что у меня остается, все, что помогает мне пережить это время тьмы… Твоя же вера, как я понимаю, обращена в более мирские сферы…

Ибо Клео, названная в честь богини, особой набожностью не отличалась. И не она одна. Многие жители королевства успели отойти от этой некогда важнейшей составляющей оранийского образа жизни. Прошли годы с тех пор, как король умерил строгость закона, предписывавшего раз в неделю посвящать один день молитвам. С тех пор в его королевстве все дни стали равны, а подданные получили право распоряжаться временем по своему усмотрению.

Клео пожала плечами и сказала:

– Трудно верить в то, чего я не способна увидеть.

– Хотелось бы мне, чтобы ты сделала еще попытку и узнала о нашей небесной покровительнице побольше. Клейона была такой сильной, смелой!.. Вот почему мама настояла на том, чтобы назвать тебя в ее честь. Прежде твоего рождения она уже потеряла ребенка, и ей сказали, что больше у нее не будет детей. Поэтому твое появление стало сродни чуду. Мама так хотела, чтобы ты выжила. И она непременно желала назвать тебя именем богини, надеясь, что оно придаст достаточно сил для жизни. Это была ее последняя воля…

– Лучше бы мы выжила обе!..

Голос Клео сорвался. Король Корвин был велик и несметно богат, но его возлюбленная супруга умерла родами, и он оказался бессилен предотвратить ее смерть.

– Я тоже этого желала бы, – сказала Эмилия. – Но я радуюсь хотя бы тому, что ты здесь, со мной.

– Помни, я для тебя что угодно сделаю, – задыхаясь, выговорила Клео. – Я тебя так люблю! Так люблю!..

– Знаю. И я тоже тебя очень люблю, – улыбнулась Эмилия.

Кровь снова потекла из носа, и она потянулась за платком.

– Могу я что-нибудь для тебя сделать? – спросила Клео.

– Нет, – сказала Эмилия. Взгляд у нее был усталый и безнадежный. – Я умираю, Клео.

– Эмилия! Не смей так говорить! – едва не рыдая, вскрикнула Клео, ибо сестра только что впервые высказала вслух самый главный и тайный ее страх.

Эмилия нашла ее руку и крепко сжала:

– Это всего лишь правда, Клео, так что лучше готовься к неизбежному. Ты должна выстоять во всех бурях и выйти из них сильнее, чем была.

– Замолчи, – неверным голосом выговорила Клео. – Слушать ничего не хочу! И совсем ты даже не умираешь! Ты…

– Умираю, – повторила Эмилия. – Я знаю это. Человека, которого я любила, не стало два месяца назад, и с тех пор я только и молила Клейону забрать меня, чтобы воссоединиться с ним в смерти. И мои молитвы оказались услышаны…

Лицо старшей принцессы дрогнуло от горя, и по щекам заново потекли слезы. Только они были окрашены алым. Еще кровь!..

Клео ахнула. Ее сестра любила стражника, умершего два месяца назад! Неужели…

– Это был отец Теона?.. – спросила она.

Дыхание Эмилии запнулось в груди, она изумленно посмотрела на Клео и еще горше заплакала.

Клео поняла, что догадка оказалась верной. Ее сестра была влюблена в телохранителя короля, которого сбросила норовистая лошадь, отчего он и погиб. Какая трагедия!.. У Клео и так сердце разрывалось, когда она думала об утрате, пережитой Теоном. Она и не догадывалась, что гибель Симона Рануса подкосила еще и Эмилию!

– Мне так жаль, так жаль…

Она крепко обняла сестру, и слезы, окрашенные кровью, впитались в плечико ее платья. То, что Эмилия до такой степени дала волю чувствам, было поистине удивительно. Обычно она ото всех прятала слезы, даже от Клео. Это Клео вечно приходилось думать о своем поведении, Эмилия же всегда была совершенством, строгим и безупречным. Она казалась младшей сестре чем-то вроде надежной скалы, на которую Клео опиралась во всех мелких горестях, расстраиваясь то из-за дурацкой сплетни, то из-за размолвки с друзьями.

То из-за утраты невинности после ночи с Эроном…

«Ты точно такая же, какой была и вчера, и позавчера, – утешала ее сестра. – Ничто не изменилось. По сути – ничто, не смущайся и не грусти. Ни о чем не жалей, но, если уж делаешь ошибку, усваивай урок, который она тебе преподает. Завтра будет хороший солнечный день, это я тебе обещаю…»

– Мне так жаль, что его больше нет, – пробормотала Клео куда-то в волосы сестры. – Я бы очень хотела, чтобы все кончилось по-иному. Только не рассказывай мне, что молилась о смерти! О таком упоминать даже нельзя!

– Когда я узнала о его гибели, думала, что в тот же день от боли умру, – сказала Эмилия. – Как будто не возлюбленного потеряла, а любимого мужа…

Она судорожно вздохнула и продолжала: