Обреченные любить

Вслед за доктором пришли девочки фон Шиллер. Они подошли к детям и начали звать их с собой.

– Еда. Кушать?

Убедившись, что их поняли, девочки взяли малышей на руки. Эйми покосилась на Сару и пошла следом.

К костру подошли Райс и Даниель, и Эли наполнил их миски. Когда все принялись за еду, из фургона вышел Том, развел костер и начал кипятить воду. К нему подошел Эли, перекинулся парой слов, вернулся обратно и знаком показал, что пока новостей нет.

Когда Сара начала мыть посуду, девочки фон Шиллер и их мать привели детей обратно. Миссис фон Шиллер прошла в фургон, а девочки стали играть с малышами. К ним подошел Райс, и Сара наконец догадалась, кто из них Гретхен.

Из фургона Уильямсов послышалась быстрая немецкая речь, и Гретхен пошла посмотреть, что случилось. Через несколько секунд она вернулась, схватила Райса за руку и потащила к фургону.

– Ты знать мой английский. Мама будет сказать… я буду сказать… ты будешь сказать доктор.

Едва они забрались в фургон, как оттуда вышел Том. Сара слышала, что Эли пробормотал слово «толпа», и поняла: старик наблюдает за происходящим так же внимательно, как и она сама.

Том вынес одеяла, но укладывать детей доверил Фриде, а сам сел у костра и уставился в огонь. Даниель налил в чашку кофе и отнес ему. Он дважды прикоснулся к плечу Тома, и только тогда тот поднял глаза. Даниель сунул ему чашку и вернулся.

Когда все дела были сделаны, Сара присела рядом с ним. Он обнял ее за талию и привлек к себе. Из соседнего фургона донеслись тихие стоны. Услышав этот звук, Сара уткнулась лицом в плечо Даниеля.

Пока догорал костер, они не сводили глаз со стоянки соседей. Было уже поздно, но Сара не хотела ложиться. А вдруг понадобится ее помощь? Она сомневалась, что сможет уснуть. Перед глазами у нее стояло мечтательное лицо Марты, говорившей о будущем ребенке. Она молилась, чтобы все обошлось благополучно и утром мать и дитя были живы и здоровы.

Дети наконец уснули; Фрида устроилась рядом с ними. Том подошел к фургону, заглянул внутрь и молча вернулся к костру.

Сильная рука Даниеля, обнимавшая ее талию, успокаивала Сару лучше любых слов. Она закрыла глаза и задремала.

– Не-е-ет! – внезапно донеслось из фургона.

Сара вздрогнула и проснулась. В небе стояла полная луна. Долгий мучительный стон сменился душераздирающими рыданиями. Сара села и ощутила, что обнимавшая ее рука напряглась.

Спустя несколько минут четыре человека, находившиеся при роженице, вышли наружу. Доктор что-то негромко сказал Тому, а Райс попрощался с Гретхен и ее матерью.

Он сообщил печальную новость:

– Ребенок умер.

Мальчик был бледен, дрожал всем телом, и Сара начала понимать, что ему пришлось вынести. Даниель принес ящик и насильно усадил паренька. Тот долго молчал.

– Гретхен держалась молодцом, – наконец сказал он. – Мы помогали ее матери разговаривать с доктором. Я ужасно боялся. Они обсуждали, что можно сделать, но, похоже, младенца было уже не спасти.

Сара положила ладонь на его руку. Он посмотрел ей в глаза и прошептал:

– Это было страшно.

Она опустилась рядом с ним на колени. Ей хотелось обнять мальчика, но она не решалась сделать это. Райс взял ее за руку и заговорил снова:

– Его завернули в одеяло. Он был такой крошечный…

На глазах у нее проступили слезы. Она никогда не присутствовала при родах, и тем более таких сложных. А Райс еще совсем ребенок…

Он обернулся к Даниелю и ровным тоном сказал:

– Док говорит, что завтра нам придется задержаться.

Тот кивнул и грустно улыбнулся.

– Ты молодчина. – Он сжал плечо Райса. – А сейчас давай попробуем уснуть.

На следующее утро Том вынес Марту из фургона и посадил на складной табурет, чтобы она могла следить за похоронами своей мертворожденной дочки. Фрида и Гретхен присматривали за остальными детьми. Весь караван собрался у маленькой могилы, и преподобный Флинор воспользовался этой возможностью, чтобы прочитать проповедь о том, что Господь помогает всем нуждающимся в утешении. Когда краткая церемония закончилась, Райс начал сам закапывать могилу, отклонив все предложения помочь.

– Преподобный догадался, что завтра мы останавливаться не будем, – проворчал Эли, – и перенес службу на сегодня. Хотя, кажется, даже его проняло… – Он оглянулся на Сару, которая шла рядом с Даниелем. – Ну что ж, тогда давай печь хлеб. Если священник делает вид, что сегодня воскресенье, то нам сам Бог велел делать то же самое.

Даниель быстро поцеловал Сару в висок, попрощался и пошел осматривать фургоны. Она помогла Эли печь хлеб, а затем пошла на реку стирать, как обычно делала по воскресеньям.

Ей хотелось зайти к Марте и хотя бы спросить, не нужно ли помочь, но она понимала, что ее присутствие может расстроить убитую горем мать. Другие семьи приносили к фургону еду, и со стороны казалось, что с Мартой все время находится по крайней мере одна женщина.

В полдень Райс пришел поесть и спросил Сару, видела ли она Каминную скалу. Мальчик равнодушно показал на нее пальцем, и Саре пришло в голову, что отныне это зрелище будет вызывать у него тяжелые воспоминания.