Обреченные любить

— У кого вы работаете теперь? — спросила Оливия, пытаясь сменить тему.

— У Бобби Ленгтона, но это уже совсем не то.

— Почему же?

Сусанна издала ядовитый смешок.

— Вы еще спрашиваете!

Она скосила глаза на круглого, как бочонок, Боба, который и впрямь выглядел довольно нелепо рядом с худощавым, мускулистым и высоким Гилом.

— Бобби, кажется, очень милый человек, — дипломатично заметила Оливия.

— О да, бесспорно, — ответила Сусанна. — Однако быть милым человеком — это еще далеко не все, верно ведь?

— Думаю, это качество значит очень много, особенно в работодателе, — холодно заметила Оливия.

Улыбка Сусанны открыла ряд белых острых зубов, которые не столько украшали ее, сколько угрожали другим.

— Вы думаете, что будете находить Гила таким же милым и приятным, как и до вашего замужества? Он по-прежнему остается вашим боссом, не так ли? Разве не странно быть в подчинении мужчины, который одновременно является и вашим мужем?

— Не думаю, что это что-нибудь изменит, — возразила Оливия.

— Не думаете? — Судя по насмешливому тону, Сусанна считала Оливию невероятно наивной. — Будем надеяться тогда, что вас не ждут впереди никакие неприятные сюрпризы…

Оливия смотрела на гостью с явным неодобрением. Но под неприязнью скрывался и страх. Чего я боюсь? — мрачно размышляла она. Мне страшно, что эта злючка окажется права?

— Если говорить о сюрпризах, мы все в «Россаро Эдвертайзинг» ужасно удивились, узнав о вашей свадьбе, верно, Бобби? — Сусанна использовала краткую паузу в разговоре мужчин, чтобы втянуть их в общую беседу.

— Я уже сказал об этом Оливии, — улыбнулся Бобби. — Его женитьба действительно явилась для нас приятным сюрпризом.

Оливия отметила, что последнее уточнение Боба явно пришлось не по вкусу Сусанне. Ясно как божий день, что новость о женитьбе Гила не доставила ей никакого удовольствия. Почему это обстоятельство так задевает бывшую секретаршу Гила? Видимо, она надеялась, что Гил женится на ней?

— Где вы проводите медовый месяц? Или это секрет? — полюбопытствовала Сусанна, притворяясь равнодушной.

Ответ ей дал Гил, холодно заметив:

— У нас пока не будет медового месяца. «Бофор» в настоящий момент заполучил несколько новых клиентов, и их нельзя бросить на произвол судьбы.

Действительно, Оливия и Гил пришли к такому решению, но все же она не могла избавиться от разочарования по поводу того, что они не побудут вдвоем хотя бы несколько дней. Ей не давали покоя мысли: а как поступил бы Гил, если бы по-настоящему любил ее? Неужели не настаивал бы он тогда хоть на неделе уединения?

Сусанне это сообщение явно доставило радость. Она, словно бабочка крыльями, помахала своими длинными накладными ресницами и проговорила приглушенно:

— Вы хотите сказать, Гил, что действуете в соответствии с принципом: делу время — потехе час? Помните, вы всегда умели заниматься и тем и другим одновременно, и все получалось у вас весьма недурно.

— Одно другому не мешает, — уклончиво ответил Гил.

— Не сомневаюсь, — проворковала Сусанна.

— Уверен, что Гил и Оливия найдут возможность куда-нибудь съездить попозже в этом году, — произнес Бобби, видимо, почувствовав в словах Сусанны скрытые подводные течения.

Оливия-то чувствовала их совершенно отчетливо, поэтому одарила Боба признательной улыбкой. Но почему не Гил, а Боб должен парировать язвительные замечания мисс Уитлоу? Почему Гил не даст понять, что медовый месяц отложен по необходимости, а не из-за того, что предпочтение было отдано чему-то другому? Если, конечно, такое решение не отражает подлинных настроений Гила.

Внезапно Оливия ощутила, что больше не в силах сносить язвительный тон и коварные двусмысленности, которые изливала на нее Сусанна. Пробормотав пару слов в порядке извинения, она выскользнула в коридор и направилась в дамскую комнату.

Там она смочила под краном бумажную салфетку и приложила ее к векам. Она не плакала, но знала по жгучему ощущению в горле, что до слез недалеко.

Что угодно, но только бы не расплакаться! Нельзя доставлять удовольствие Сусанне Уитлоу: пусть не думает, будто довела ее до слез. Почему она, Оливия, вообще позволила этой женщине так себя вести? Сусанну, разумеется, пожирает жгучая ревность, вот она и старается сделать все, чтобы омрачить день свадьбы Оливии. Это было вполне объяснимо. В таком случае, почему же Оливия не может просто не обращать внимания на ее болтовню?

Причину этого Оливия знала: дурные предчувствия настолько переполнили ее душу, что у нее уже не оставалось сил противостоять колкостям Сусанны.

— Ага! Так вот, где вы прячетесь!

Оливия не заметила, как открылась дверь, и теперь, оглянувшись, увидела стоящую в дверях Сусанну. Взгляд холодных голубых глаз отметил мокрую салфетку в руке Оливии с явным удовлетворением.

— Уже плачете? А ведь вы женаты всего несколько часов. Ну и ну!

Оливии захотелось швырнуть влажный комок салфетки в самодовольное лицо Сусанны.

— Я просто ужасно устала, — произнесла она вполголоса, надеясь, что эта женщина исчезнет.