Обреченные обжечься

“И что я здесь делаю?!” – гулко выдохнув, мысленно и не без злости поинтересовалась сама у себя я. Мне начинало казаться, будто я попала в хреновый триллер, по итогам которого меня либо убьют, либо я сама себя убью, соскользнув с груши и свернув себе шею из-за своих каких-то совершенно дурацких умозаключений.

Кретин Энтони!..

Вновь тяжело выдохнув, я дотронулась правой ладонью ветхой коры и попыталась вспомнить, как именно когда-то по ней взбиралась. Секунда – и моя рука держиться за ветку над головой справа. Ещё секунда – и я закинула ногу на ветку слева. Мне повезло, что я была в свободных чёрных штанах, которые когда-то купила в магазине одежды для танцев хип-хоп направления. Естественно танцы меня не интересовали, но вот в свободной одежде предпочтительно тёмного цвета я, будучи подростком с “дикими” замашками, нуждалась часто. Такая одежда реже всего рвалась и на ней никогда не оставались следы грязи. Или крови.

То ли ветки старушки-груши стали менее прочными, то ли я за последние одиннадцать лет стала менее проворной, но дерево подо мной трещало так, будто я бравый медведь, а не хрупкая девушка. Хотя, с “хрупкой” я явно погорячилась.

Прежде до дупла добраться было не так уж и просто, но теперь, прибавив в росте, это получилось у меня намного ловчее, чем я ожидала. Злосчастная для груши молния попала прямо в дупло, от которого трещина и пошла. Теперь эту искорёженную расщелину и дуплом-то назвать было сложно – она больше напоминала глубокую пещеру.

Шатаясь на раскачивающейся подо мной ветке и до боли впиваясь правой рукой в ветку над головой, я, мысленно бранясь и не понимая, что вообще здесь делаю и с чего вдруг решила вновь поиграть в индейца из племени апачи, уверенно запустила руку в расщелину.

Создавалось впечатление, будто я ковыряюсь в живом организме. По крайней мере влажные от прошедшего недавно дождя, гнилые прошлогодние листья и сломанные отростки веток, которыми дупло было заполнено до верху, невольно рисовали перед моими глазами картину, в которой я запускаю свою руку вовсе не в древесное дупло, а в глотку огромного, трясущегося под моим весом осьминога. Словно я пытаюсь нащупать склизкое сердце чудовища, с чёткой миссией вырвать его и съесть, чтобы обрести его бессмертие.

Морщась от неприятных ощущений, я продолжала рыться в перегное, как вдруг совершенно неожиданно нащупала нечто, что не могло быть ни замшелой веткой, ни перегнившим листом. Дёрнув нечто, я посмотрела на находку в своих руках и поняла, что держу прозрачный водоотталкивающий пакетик. В подобных обычно хранят продукты питания, сейчас же в нём лежала стальная флешка.

От увиденного у меня перехватило дыхание. Кажется я не могла поверить в происходящее.

Прежде, чем я попыталась осмыслить находку, я ловко спустилась вниз. Рассматривая прозрачный пакетик в своих руках, я направилась через весь задний двор обратно к машине, обдуманно припаркованной на обочине перед домом Генри, чтобы никто из домашних не обратил на мой приезд внимания. Я так и не заметила, что всё это время, из окна чердака родительского дома, за мной наблюдала Амелия.

Глава 24.

О том, что я вернусь обратно в квартиру Дариана, я поняла после того, как осознала, что именно держу в руках. Это была не просто флешка – это была информация, за которую могли лишить жизни. За неё убили Энтони и за неё с лёгкостью могли прикончить меня. Прежде, чем делать следующий шаг, мне нужно было перестраховаться. Я должна была знать, с чем именно имею дело, и, естественно, ради собственной безопасности сделать дубликат. А лучше несколько дубликатов. Мой допотопный ноутбук сломался ещё перед Рождеством и за ненадобностью я так и не занялась его починкой, а в квартире Дариана, в которую не сунется даже самый заядлый камикадзе, как раз имелся незапароленный макбук. Дариан его ещё даже распаковать не успел – так, прикупил для квартиры “на всякий случай” и при мне задвинул его в прикроватный комод. Я видела рекламу этой обновлённой модели макбуков и знала, что она стоит неприлично дорого, но Дариан воспринимал этот девайс всего лишь за какую-то безделушку, которую можно просто взять, “на всякий случай” задвинуть в комод и, собственно, забыть о её существовании. Очередное доказательство того, что у нас разное отношение к материальным благам и, соответственно, отсюда у нас разные понятия относительно жизни, и сопутствующих ей ценностей.