Обречённые. Том 1

Мэтхен не слушал. Стоило заглянуть в огромный, завораживающий синевой, будто светящийся добротой и пониманием глаз — и он утонул. Грюне было всего-то годика два, по меркам Забарьерья что-то около шести-семи лет. Только жить начал. Малыш и не подозревал о своих способностях, остальные считали его нелепым маленьким соней, толку от которого чуть. Но Мэтхен понял: Отшельник прав на все сто. Он мог не просто стать вторым Отшельником. Больше того — пророком, мудрецом, который способен вывести из тупика людскую цивилизацию — и заново научить ей жителей Подкуполья. Он был рождён, чтобы изменить мир, чтобы отвести надвигающуюся беду. Он был послан… Кем? Какая разница? Неважно, кем. Важно — зачем.

Сделать мир гармоничнее, добрее, гуманнее — и разнообразнее, ибо жизнь всегда разнообразна. Одинакова и одна на всех только смерть. Конечно, прямо сейчас он был лишь болезненным, всего боящимся малышом, затюканным и неуклюжим. Но со временем, лет через десять, может, двадцать…

— Теперь смотри, что с ним стало, — глухо, хрипло вымолвил Отшельник.

Тот же пустырь, та же каменная коробка, та же ночь… Или не та?

…Блеск прожекторов, рёв моторов, треск очередей в упор. Старый-престарый бронетранспортёр с крупнокалиберным пулемётом. Конструкцию во тьме не различить: может, эту машинку сработали русские, а возможно, американцы. Или ещё кто-нибудь, теперь неважно. Мэтхен видел, как умчался во тьму четырёхглазый, как, выпучив в агонии глаза, сполз по окровавленной стене граблерукий, судорожно вытянулась и замерла шея змееголового. Броневик отъехал — и доверчивые Сидоровы, пригибаясь, потрусили во тьму. Треск очередей — Мэтхен хотел закричать, предупредить, чтобы это ловушка, и надо пригнуться, а лучше со всех сил броситься во тьму, что убийцы не только безжалостны, но и коварны. Пули пробили сперва одну, потом и другую головы Близнецов, брызнули выбитые кровь и мозги… Грузное тело медленно и неуклюже завалилось набок, обмякло, будто сдувшийся воздушный шар. Почему-то именно Близнецов, простодушных и незлых, было особенно жалко. Мэтхен стистнул кулаки.

Внезапно автоматные очереди стихли. Из мрака выдвинулось щупальце — неужто и Чудовище тут? Поистине, мир тесен. Оно яростно бросилось на броневик, но опоздало.

Выплюнул длинную, паническую очередь крупнокалиберный пулемёт. Отброшенный здоровенной пулей, молча повалился клювастый. Крикливый недомерок завизжал ещё громче и отчаяннее — но визг тут же оборвался: тяжёлая пуля прошила хиленькое тельце насквозь, только брызнуло на стену густой кровью. Грюня вскрикнул, сполз по стене — и, оставляя кровавую дорожку, пополз к выходу. Фары покорёженного броневика продолжали светить, в их свете Мэтхен в мельчайших подробностях рассмотрел последние минуты Волосатого. Чудовище уползло во мрак, похоже, там были ещё враги. Ненадолго Грюня остался один. Огромный глаз широко раскрыт, смотрит с мольбой, кажется, прямо в сердце Мэтхену. Обжигая, сводя с ума, хлынули чувства — боль, ужас, нечеловеческое отчаяние и тоска, обида, непонимание: за что вы меня так?! Что мы вам сделали?! Кому мы мешали?!

Вернулось Чудовище, похоже, оно разобралось с «туристами» радикально. Истекающий кровью малыш что-то лепетал, из огромного глаза катились слёзы, Чудовище отвечало. Мэтхен не слышал: казалось, это он ползёт по залитому кровью, заваленному трупами пустырю. Вспомнилась первая ночь в Подкуполье, когда он и Ярцефф побывали на самом краю… Чудовище хотело утешить малыша, ободрить, успокоить — но увидело, как невероятный глаз начинает стекленеть, уступая однообразию смерти, — и отвернулось. В тот же миг видение погасло, Мэтхен устало оглядел тесную кабину. Даже Ярцефф не отпускал обычных шуточек — проняло, похоже, и его. А Отшельник, кажется, постарел на десятилетия.

— Вы поняли, что произошло? Он был Посланцем. Уж не знаю, чьим — но этот Кто-то хотел всем добра. А его убили — не потому, что он им угрожал, даже не потому, что захотелось свежего мяса — его у вас за Барьером навалом. Детишек убивали от скуки — ты заметил камеры за спинами стрелков? Похвастаться перед девчонками: мол, очищаем планету от чудовищ. Очистили, ага… И что интересно: прошлого Посланца вы тоже убили, но хоть дали сказать, что должен был. Записали даже. А Грюню и слушать не стали. Просто застрелили — от скуки. Теперь ждите последствий.

— Не может быть, чтобы он один был! — возразил Мэтхен. — Ты говоришь, будто никого больше такого… способного, что ли… нет. А сам-то? А Биг?

— Биг был лишь равен мне, не больше. И то — потенциально. К тому же, и Бига убили. Я видел его тело Там. На свалке — изуродованное и осквернённое, над ним глумились после смерти, резали на куски, потом выкинули на помойку. Голову я не нашёл, её отрезали и куда-то дели. Вот тебе и Биг… А я тоже не жилец. Сами видите, сдохну скоро. Как не вовремя! Сейчас, когда, кроме меня, никого не осталось… Когда я так нужен…