Обречённые. Том 1

Наплевав на приказ Ярцеффа, на башне сидел Хрюк Костолом. Невысокий, сухонький, весь какой-то скрюченный и изломанный, будто ему переломали все кости ещё в материнской утробе, а потом они срослись, как попало. Отсюда пошло и прозвище: так-то Хрюк был самым мирным в посёлке. Скрюченные, вогнутые внутрь, но цепкие и проворные семипалые руки опёрлись на броню, шея склонена к правому плечу — впрочем, ничего необычного, шея росла из плеч не прямо, а с наклоном вправо и чуть назад, отчего казалось, что существо постоянно смотрит вверх.

— Твою-то мать, я что вам всем сказал?! — начал Ярцефф, когда оказался достаточно близко. — Загорает он тут…! Я тебе сейчас… в… вставлю, чтобы жизнь мёдом не казалась! Живо вниз!

Хрюк засуетился, подобрал под себя короткие, с непропорционально огромными беспалыми ступнями ноги, костяные наросты на пятках скрежетнули по броне. Синхронно моргнули все четыре глаза, правые глаза, узкие и раскосые, как у японца, скосились ещё больше, левые, вполне себе европейские, зажмурились. Приоткрытый рот с единственной верхней губой (зато свисающей до подбородка) с клацаньем захлопнулся, непропорционально огромный и красный, вечно сопливый нос выдал длинную трель. Стукаясь о броню разными частями нескладного тела, Хрюк раскрыл люк — только слезть вниз не успел.

Синие проблески на небе росли, их становилось всё больше, далеко-далеко белели крошечные облачка, что безмятежно плыли над Куполом. Но именно в этот момент несколько таких прорех сложились воедино, и в открывшийся просвет попало полуденное солнце. Свет, нестерпимо-яркий, яростно-белый, обжигающий глаза привычных к полутьме существ, отражался от покрытых слизью и крошечными лужицами просторов, от облепленных слизью руин и деревьев… Даже жителям Забарьерья, рождённым в солнечном мире, пришлось прищуриться, пока бронестёкла скафандров не затемнились. А Хрюк вообще зажмурил исходящие слезами глаза — полупрозрачные веки плохо спасали зрачки. Он отчаянно заверещал, потерявшее ориентацию существо заскребло костяшками о броню. Найти люк стало проблемой. Хорошо, высунувшаяся из люка длинная, цепкая лапа Клеопатри ухватила скрюченную ногу и дёрнула Хрюка вниз. Проскрежетав костяными пятками по металлу, стукнувшись раскоряченными конечностями о люк, напоследок Хрюк приложился о край лбом и матернулся.

— Заводим, уходим! — скомандовал Ярцефф. Надо было спешить: не хватало ещё, чтобы их засёк какой-нибудь несвоевременно появившийся беспилотник, да и передал сигнал командованию: Ярцефф не сомневался, что где-то на недосягаемой высоте, в ближнем космосе, барражирует орбитальный бомбардировщик. С него станется засадить ракету в подозрительный броневичок. И, как назло, видимость, фантастическая для Подкуполья, лишала «Брэдли» самой лучшей маскировки.

Машина задрожала всей стальной тушей, качнулась — и, покачиваясь, как крейсер в шторм, двинулась сквозь пепелище. Ярцефф устало снял кибершлем, стянул перчатки, рука скользнула по отросшим в Подкуполье волосам. На первый взгляд командир казался невозмутимым — но Мэтхен знал его достаточно, чтобы понять: в душе капитана бушует свой огненный шторм.

— Что такое, Курт? — участливо поинтересовался Отшельник. — Что вы там нашли?

— Этот город был мне как побратим, — сказал, будто клацнул затвором, капитан. Мэтхен поёжился — в голосе стыл холод космоса. — Однофамилец. Я за него с них отдельно спрошу…

Ветер с востока то и дело приносил серо-жёлтые клочья смога, но они снова и снова развеивались — их безжалостно уничтожали нанороботы. «Брэдли» прибавил ходу, но не стал сворачивать в сторону — пошёл прямо через выгоревшие развалины, мимо костяного кургана. Так распорядился Ярцефф: он был уверен, увиденное многому научит тех, кто в машине. Он не ошибся: яростно засопел Жуха Свин, пробурчал длинную матерную тираду Клеопатря, решительно вцепился в рычаги Хрюк Костолом. Даже Дудоня с хрипом приподнялся с пола… Ярцефф не сомневался: когда понадобится, они не дрогнут и не подведут.

Город был большой, богатый. Возможно, тут жило тысяч пятьдесят человек, быть может, и больше. О тех временах напоминало только скопище развалин — местами почти скрывшихся в ядовитой грязи. Посреди бесконечных каменных развалов, как исполинское надгробие, возвышалась старинная церковь. Сложенные без малого четыре века назад стены не взяли ни кислотные дожди и туманы, ни вечная влажная сырость. Церковь лишь почернела, облепленная слизью, и стала напоминать… Мэтхен так и не смог представить что-то похожее.

— Знаете, как город назывался? — поинтересовался Мэтхен, глядя в навигатор. Ярцефф поморщился: какая разница, те времена прошли и никогда не вернутся. Если Федерация приберёт Подкуполье к рукам и заселит, города назовут по-другому. Ничто не должно напоминать о прошлом. А местным на всё наплевать — они сами не помнят, как назывался их город.

— Какая разница? Главное, идём на восток.