Обречённые. Том 1

«Тут война, дурак, ни разу не прогулка! Тебе башку прострелят, а под трибунал нам идти!» Но и спорить не хотелось. В конце концов, что плохого в том, что господин майор немножко разомнётся, прогуляется? Только что прошла колонна, в которой сканеров и пеленгаторов десятки, и никто не поднял тревоги. Может, правда нет там никаких мутантов? Да и они, хоть идиоты, но не до такой же степени, чтобы шляться в километре от одной из опорных баз, да ещё днём, да ещё поблизости от колонны! Конечно, кто их знает, этих мутантов, но он сам на их месте не полез бы ни за что. Если даже есть — их не сто штук, толпу бы точно не пропустили. Что, трое здоровых парней с плазмострелами не прикроют майора юстиции, решившего поиграть в сталкера?

Рубя лопастями нечистый воздух, вертолёт опустился на землю. По укрывавшей камни слизи волнами пробегала рябь. Полозья со смачным чавканьем погрузились в эту слизь, миг спустя скрежетнули по раскрошенному бетону.

— Парни идут первыми, вы — следом, — скомандовал лейтенант. — Прикройте господина майора. Я останусь на месте, чтобы, если что, успели взлететь. Ну, и огнём поддержать, если что.

— К чему такие сложности, сынок? — удовлетворённый покладистостью экипажа, инспектор сменил гнев на милость. — Кто тут шариться может? Но если вам боязно, что ботиночки испачкаете, можете оставаться в машине. А кто смелый — за мной!

Вопреки всем инструкциям, майор молодцевато спрыгнул вниз первым. Закашлялся. Ещё бы — про респиратор-то господин инспектор позабыл, ехидно подумал командир вертолёта.

— Надеть противогазы! — скомандовал он.

Бойцы дисциплинированно натянули противогазы, ещё один, запасной, прихватили для майора. Досадуя на свою ошибку, моргая слезящимися глазами, майор торопливо надел полезное приспособление. Следом натянул рукавицы: мало ли что, вдруг придётся браться за что-нибудь руками. Может, это и перестраховка, но по инструкциям «безусловно запрещается» работать в Резервации без специальных перчаток и защитного костюма. Действительно ли тут так опасно для жизни, или нет, лейтенант не знал. Зато знал наверняка, что, если с ним что-то случится, страховку выбить будет очень непросто. Это драть взносы страховые кампании всегда готовы. А чтобы выплатили страховку, надо хорошенько потрудиться, скорее всего, придётся судиться. Малейшее нарушение инструкций — и суд станет на сторону страховщиков. Тогда и лечиться будет не на что. И надо следить, чтобы технику безопасности соблюдали остальные — иначе родственники разорят командира исками. Вот и приходится страховаться, страховаться и ещё раз страховаться.

Чёртов майор! Придётся идти самому. А то сунется куда-нибудь, и солдат за собой потащит. Лейтенант натянул противогаз, проверил, плотно ли прилегает к лицу маска, плазмострел будто сам собой прыгнул на плечо. Заряд на пятьдесят коротких импульсов, или десять длинных, но бронетехники вроде не предвидится. Хватит.

Грязь хлюпнула под массивными берцами, дымная муть закачалась перед стёклами противогаза. Так, где там этот факовый майор? Зачем его понесло в эту развалину… А эти тоже хороши — нет бы пасти местность, контролируя каждый свой сектор на случай нападения. Опустили автоматы, глазеют по сторонам. Нет, понятно, конечно, что первый раз так запросто гуляют по Резервации, и не по базе, а по всеми заброшенным развалинам. Но они же на боевом задании, чёрт возьми, и не добровольцы паршивые, а солдаты Внутренних войск!

Чувство опасности просто взвыло — но ничего больше лейтенант сделать не успел. Из тёмного лаза в полуразрушенном доме ослепительно полыхнуло, в последний миг лейтенант почувствовал тяжёлые, будто кувалдой, удары в живот. Его переломило пополам, отшвырнуло от дыры. Странно, но боли он не чувствовал — зато видел всё. И как падали расстрелянные в упор солдаты, обливаясь парящей в полумраке кровью, как застыл в ступоре майор-инспектор. Только Карнер, уже брызгая кровью из перебитой сонной артерии, успел пустить в дыру короткий импульс. Пахнуло палёным — или это только показалось? Всё-таки противогаз, многослойные фильтры… Но вскрик и падение тела там, внутри — не почудились. Кого-то, значит, зацепило…

Лейтенант был ещё жив, когда из пролома выбрался мутант с четырьмя глазами. Чем-то этот выродок казался знакомым. А-а, он же в полицейской ориентировке значится, как особо опасный преступник. Будто бы именно он учинил бойню в Гамбурге, с которой началась «миротворческая операция». Глядя на худую фигуру, рассеченный старым шрамом морщинистый хобот, вмятину во лбу — явный след от пули, вот это живучесть, — верилось. А особенно — если посмотреть в глаза. Что в верхней паре, что в нижней, стыла лютая ненависть.