Обречённые. Том 1

— Гореть в геенне огненной всем… И-ик! Правым и виноватым, младому и старому, святым и грешным, ибо переполнилась чаша терпения судей… У-у-у!.. Праведных, и пришли они покарать всех без разбору, и уничтожат они скверну, едрит, в каждом из нас и во всех сразу! — Похоже, Буба всё-таки допился, мелькнуло в голове Модроу. Теперь он и говорить иначе не может, только проповедями. — На колени, падлы, кайтесь и молитесь, кретины и выродки!

Буба разошёлся не на шутку: леопардом в клетке ходил вокруг кафедры, жестикулировал, брызгал слюной, голос гремел боевой трубой.

— Вот несу я свет нездешний этим тупым выродкам и паскудникам, аки Христос, и распнут ведь меня, как жиды Христа распяли… И будет тогда полная… сосали… ик!..саризьма… Вот что тогда будет! Вот и вот! — обе руки скрутили фиги и вытянулись: одна в сторону журналистов, вторая в сторону военных. — Вот такая будет им всем демократия… Ибо приидут судии праведныя, и покарают… И всех покарают, свиньи и сволочи вонючие! — взвизгнул Буба, поворачиваясь к камерам задом, стягивая штаны.

Умница оператор прервал трансляцию вовремя, выходка новоиспечённого главы Резервации в Инфосеть не пошла. Конечно, на мутантов всем наплевать, вряд ли хоть кто-то расстроится, когда узнает, что их перестреляли, как бешеных собак. Многие ведь уже сейчас требуют выжечь Резервацию, как язву. Но официально объявлено, что это миротворческая операция, цель которой — помочь прогрессивной общественности Подкуполья построить демократическое государство. Вот и приходится слушать эту пьянь, да ещё делать вид, что интересно. Ничего. Самое большее через неделю всё кончится.

А интересно, удастся триста тысяч набить, или нет столько выродков в Подкуполье?

Накрашенная всё поняла верно. Заслонила спиной беснующегося Бубу, которого выводили рослые парни в камуфляже, вздохнула, приподняв аппетитную грудку — ни дать, ни взять, отвлекла внимание зрителей от непотребной сцены — и медовым голоском проворковала:

— К сожалению, президент не смог уделить нам много времени, у него очень напряжённый график. В любом случае мы услышали главное: терроризму и авторитаризму на нашей планете, наконец-то, пришёл конец, отныне многострадальные народы Резервации, сбросив мрачную тиранию, вливаются в великую семью демократических наций. А наши доблестные миротворцы готовятся к штурму последнего бастиона тоталитаризма — Москвы. Завтра над этим многострадальным городом взовьётся знамя свободы и демократии. Гандзя Фиалковска. Специально для новостного агентства «Блиц».

Журналисты сворачивали микрофоны и камеры, президента Бубу охрана вела к вертолёту, на котором его должны были доставить в Москву. Покинул «резиденцию» и Сол Модроу — его ждал не очень-то радостный доклад президенту. Может, цифра потерь мутантов может смягчит удар. Мануна, конечно, жаль, но своя шкура дороже. Тем более, сам виноват — прежде всего в недооценке выродков. Если бы завод в Смоленске брали по всем правилам, а в Вязьме не сунулись в развалины толпой, потери были бы только случайные. И, конечно, сразу после взятия Москвы надо будет распустить добровольцев по домам: всё, что могли, эти идиоты сделали, дело за профессионалами.

— Что ж, господа, — вздохнув с облегчением, обратился к подчинённым офицерам Манун. — Представление окончено. Теперь давайте обсудим, как нам выпутаться из этого дерьма с наименьшими потерями. И, кстати, «Пашендэйлу» не требуется помощь?

— Сами справимся, — скривился гауптман, представлявший компанию. — На розыски учёных уже послана группа. У них новейшее оборудование. Правда, выродки умудрились сломать маячок в гравиплане, но точно такие же есть у начальника научной группы, он вшит в одежду. И этот «жучок» до сих пор не обезврежен.

Как раз в этот момент высоко в небе, невидимая из-за пелены смога, полыхнула струёй плазмы плазмопушка. Миллионноградусная струя полоснула по крыше. Миг — и помещение раскалилось почти до пяти тысяч градусов. Оплывал, расползался, будто разом превратился в светящуюся жидкую грязь, бетон стен, вспыхивала и молниеносно обращалась в пепел мокрая труха на полах, свечками полыхнули бронедверь, стеклопакеты, стулья, у входа факелами полыхали часовые и замешкавшийся помощник корреспондентки с неуклюжим ридикюлем. Офицерам с генералом Мануном повезло: они рассыпались пеплом почти мгновенно. А по всем бывшим Химкам уже гремели взрывы и бесновались пожары, казалось, что на расположение группировки сыпались пылающие звёзды.

Генерал Манун ошибся. Это была не миротворческая операция, а война.