Обречённые. Том 1

О плазмостреле Мэтхен вспомнил в самый последний момент, когда даже верёвка начала подаваться: монстр оказался сильнее всего отряда, даже с новоприбывшими. Сам Мэтхен к тому времени чувствовал, что ещё немного — и его разорвёт, как бумажку. От боли темнело в глазах, руки слабели с каждым мгновением. А монстр тянул и тянул книзу. Видимо, щель, сквозь которую проникли щупальца, оказалась слишком мала для чудовища. В этот-то момент Мэтхен и вспомнил, что прихватил с собой самое новое оружие, какое у него было. От автомата в этой жиже вряд ли был бы толк. Насчёт плазмострела Мэтхен не знал, как не знал, наверное, и Ярцев. Зато, в отличие от автомата, плазмострел после «купания» мог стрелять сразу.

Мэтхен потянулся к поясу, где крепилась кобура. Проклятье, не поддаётся… Ещё чуть-чуть… Есть! Эрхард торопливо выдернул оружие из кобуры, молясь, чтобы щупальце не помяло металлопластик. Плазмострел вроде цел, по крайней мере не видно особых повреждений. Удовлетворившись осмотром, Мэтхен навёл ствол на призрачно мерцающий глаз и дал длинный, десятисекундный импульс, какого хватило бы, чтобы сжечь танк.

Эксперимент увенчался успехом, хотя ещё бы чуть-чуть, и… В самый последний миг, подсвеченная взблеском луча, показалась невероятно огромная, с утраченный в Гедеоновке Т-90 величиной, голова, большую часть которой занимал исполинский глаз и ещё большая пасть. Пасть была раскрыта, в ней виднелись здоровенные зубы — такие, по сравнению с которыми акульи кажутся крохотными. Может, чудище и ревело бы от боли и ярости — но, как у любой подводной твари, голоса у него не было. Луч вошёл прямо в центр глаза без зрачка — и щупальца разжались.

Миг спустя Мэтхен почувствовал жар. Поток энергии обратил мерзкую жижу не в пар даже, а в плазму, чуть подальше от него жидкость кипела, мимо Мэтхена проносились разномастные пузыри. Стало гораздо жарче и в щели, если б не скафандр, Мэтхен заработал бы ожог на всё тело. Торопясь уйти наверх, в спасительные тьму и холод, Мэтхен энергично выбирал верёвку. Наконец, края щели расступились — выходит, его протащило вниз метров на десять, вот это щупальца! Скафандр выручил ещё раз — иначе не миновать бы крови из ушей и носа от перепада давления. Мэтхен всплыл к самому потолку, покрытому мерзкой склизкой плёнкой. И дёрнул два раза: мол, всё в порядке, я жив, иду дальше. Как всё-таки хорошо, что придумали несколько сигналов — один короткий рывок означает пустоту с воздухом, два — всё хорошо, что хорошо кончается. Три рывка переводились как «замечена опасность, отступаю», четыре — почти то же самое, но «принимаю бой». Ну, а пять — «дошёл успешно, можно идти остальным».

Остальной путь прошёл без приключений — только армейский водостойкий фонарь обшаривал мутную жижу на предмет трещин в полу. И если луч не скользил по растрескавшемуся асфальту пола, а проваливался во тьму, казалось, что оттуда вот-вот выскользнет очередное щупальце. Умом, конечно, Мэтхен понимал, что этакие страховидлы не ходят стаями, стая таких тварей не прокормится. И всё-таки, когда разрушенная лестница вывела его к поверхности, Мэтхен почувствовал, как свалился камень с души: мерзкая клоака осталась позади. С трудом заставил себя пригнуться, до последнего не высовываться из жижи. Защёлкнув карабин на конце верёвки на торчащей из земли железяке, он дёрнул пять раз. Остаётся только ждать. И осматриваться, стараясь понять, заметили ли их с той стороны.

С коротким хрустом клещи перекусили проволоку. Брызнули искры — и нижний ряд «колючки» повис бесполезной змеёй. Ползком, по одному мутанты полезли внутрь ограды. Мэтхен искренне надеялся, что обрыв не засёк какой-нибудь диспетчер. А то, говорят, по этим проволокам можно чуть ли не переговариваться.

— Быстрее, быстрее, — шептал Мэтхен. Его бойцы уже просочились внутрь периметра, замаскировались перемятой гусеницами грязью, приготовились к отражению контратаки. А вот ополченцы копались, мало того, что их было больше, так они ещё и ползли неуклюже, высоко поднимая зад и пыхтя, кажется, на всю базу. Звякали о камни стволы пищалей и ружей, скребли по щебню приклады арбалетов. Как всё это безобразие упустили часовые на вышках, Мэтхен понять не мог. Неужто снова помогает Отшельник?

«Куда уж я денусь? — раздался в голове привычный голос. — Какое-то время ещё продержусь. Так, смотри, да запоминай: вот тут ангары с техникой, тут склады, тут столовая. Офицерская казарма? Вот она. А это — солдатские. Только ты учти, унтер-офицеры с солдатами ночуют, так что паника будет недолгой. Запомнил? Тогда до встречи. Попробую до парней твоего Ярцева достучаться. Приготовься».

«Готов уже, Отшельник. Скоро он там?»

Словно отвечая на его сомнения, высоко в небе возникло гудение. За десять страшных дней они такое слышали много раз, и каждый раз оно заставляло бросаться в грязь, готовясь пережить бомбёжку. Но сейчас гул нёс надежду. Он быстро нарастал. Летел гравиплан, и летел явно в сторону военного городка.