Обреченные жить (Форт у Синей реки)

— Что Лада иногда ходит к своему дому — я знала. А ты — не интересовался ничем, кроме своих бесконечных строек и запасов… Лада уговорила его, — Ната кивнула в сторону понуро стоявшего пленника — изменить маршрут, придумав, что это ты дал такое распоряжение…

— Я сказала, что ты поручил проверить мой дом — может, здесь можно что-то восстановить… и мы станем использовать его, как пристанище, для наших охотников. Но ведь его на самом деле можно использовать! — Лада нервно сжала кулаки, прижав их к груди. Из леса вышли Джен с Птахой — и тоже, словно застыли, увидев меня, да еще и человека в хламиде…

— Понятно. Остальное ясно и без объяснений… — я выдохнул, сознавая, что не я один способен вести людей. — Ну что ж, раз все собрались — может, накормите отставших?

Ужин прошел в молчании — я переваривал выходку Наты, никогда ранее так не поступавшей, остальные просто побаивались, что-либо, говорить, ну а Светлый, видя косые взгляды в свою сторону, и вовсе предпочел ни во что не встревать…

— Спасибо. Кто это был?

— Заяц…

— Да? — способности Лады к распознанию живности сводились почти к нулю, и я слегка усмехнулся. — А на вкус, словно собачатина…

— Заяц! — твердо подтвердила Ната. Она сложила руки и теперь ждала «приговора» … Но, что я мог им всем сказать? Сразу пять человек в форте нарушили наши правила — и теперь там, в селении, Стопарь, наверное, сходил с ума, пытаясь понять, куда они делись!

— Ладно… На ночь глядя, идти в лес — это даже не дурость, а так… мазохизм какой-то. Спешить смысла нет — все одно, кузнец, по возвращении, с вас три шкуры спустит. А я защищать не стану — сами виноваты! Лишь бы на поиски не отправился — будем тогда друг друга кликать по всем прериям… Лада, давай так! Дай мне слово, что больше сюда ходить не будешь. Родные твои… извини за прямоту, хоронить некого. И негде. И незачем — если не юлить! Дом — сгнил и вот-вот рухнет. Или ты смиришься, с их потерей… Или — погибнешь. Одной в лесу делать нечего. Джен и Птаха — к вам претензий нет. Выполняли приказ Наты, так полагаю?

— Лада и Пленник — легкая добыча для любого четвероного. Мы знали, куда идем.

— Похвально… — я кивнул, соглашаясь. — Что защищаете своих. Только, когда снова соберетесь, кого-либо, защищать — подумай о тех, кто остался позади. Что сейчас творится в форте — представляешь?

Джен виновато опустила глаза. Птаха порывалась что-то сказать, но подруга положила свою руку на ее — «молчи, что уж там…»

— Все. Утром выступаем домой. Сейчас — всем отдыхать. И, что б ни расслаблялись — Джен сторожит первую вахту, Птаха — «волчью»! Ну а последнюю — тебе! — я посмотрел на пленника. Всем ясно? Отбой…

Встали рано. Ни слова, ни говоря, я вытащил из костра горящую головню. Лада вскрикнула, но Ната встала рядом и что-то тихо ей сказала…

— Отойдите. Все.

Я вошел внутрь. По шагам догадался, что за мной идут другие. И Ната, и Лада, тоже проникли в помещение, где когда-то я увидел смерть ее отца…

Лада что-то шептала побелевшими губами, прижав руки к груди. Я посмотрел на Нату — она подняла глаза вверх. Я понял — Лада молилась… Мне, далекому от каких-либо суеверий, стало неловко — не хотелось мешать ей, своим присутствием, в столь личном деле. Я тихонько позвал Нату:

— Пойдем… Лада! Я хотел сделать это — но, раз ты здесь, докончи начатое…

Я оставил ей факел, и мы вышли наружу. Здесь, позади обгоревших бревен, воздух вновь стал наполнен ароматами леса, и смерть, витавшая внутри дома, стала казаться далекой и даже не такой страшной…

— Он умер сразу?

— Нет… — Ната не спрашивала, но я решил уточнить. — Еще дышал… и мог сказать пару слов. Когда я вошел — Борода успел назвать убийц. Но, потом — все.

— Она знает?

— Нет. Я не рассказывал ей… да и вам, по сути, тоже. После того, что эти выродки сотворили на моих глазах с Соней, все остальное стало несущественным. Мне казалось, вы и сами все видели…

— Почти. Я, когда спрыгнула в овраг, была занята немного… прячась от ищеек Сыча. Но вот, Элина — та, действительно, все видела.

— У нее была хорошая позиция. И я благодарен небу, что она смогла не потерять голову…

— Ты о том, что она не стала стрелять? — Ната сдвинула брови. Не хороший признак…

— Считаешь, лучше бы пришибла парочку негодяев — а потом тоже оказалась в лапах отморозков в черных куртках? И что это бы это нам дало?

— То, что сейчас ты не смотрел на Ладу с виной в собственных глазах.

— Ната, опомнись… — я нахмурился. — О чем ты? Обвиняешь свою подругу в трусости?

— Я знаю, что она смелее прочих! — Ната поджала губы, тон голоса стал жестче. — И не обвиняю ее в этом. Но вспомни нас! Когда мы, не смотря ни на какую численность бандитов, спасли ее саму! В горах!

— Я помню. И то, что только чудом остались живы, в той безумной свалке — тоже.

— Хочешь сказать, не дрогни у тебя рука, которой натягивал тетиву — и мы бы просто продолжали смотреть? — Ната мгновенно стала какой-то чужой, отчего мне стало не по себе…

— Ничего я не хочу сказать. Хотя, нет… хочу. Что происходит с вами? То ты срываешься на Линку, то она огрызается на каждое твое слово. Что случилось? И почему я про это ничего не знаю?