Обреченные жить (Форт у Синей реки)

— Меня беспокоят именно лапы… — я всматривался в почти смазанные отпечатки возле старого кострища, и вдруг почувствовал знакомое волнение и страх… Эти следы, так похожие на следы голой ступни — чьи они? И, не такие же ли отпечатки оставлял во влажной почве тот оборотень, встреча с которым едва не закончилась нашей гибелью, в Провале? Мне даже показалось, что я улавливаю тот, особый, звериный запах…

— Что будем делать?

— Я знаю! — женский звонкий голос застал всех врасплох… Мы схватили оружие, одновременно оборачиваясь к входу — там, отряхиваясь от воды и мокрая насквозь, счастливо улыбалась Джен!

— Ты жива?!

— Еще бы! Но, если меня сейчас же не высушат — то тогда точно заболею и умру!

Чер мигом освободил ее от одежды — мы тактично отвели глаза, но, похоже, нагота нисколько не смутила девушку. Он набросил на нее запасную рубашку, а я достал одеяло… Укутанная, Джен взяла кусок мяса, предложенного ей Волосом, и стала быстро отвечать на вопросы, едва сдерживаемые на языке.

— Где ты была? Где те, кто за тобой гнался? Кто они? Как ты здесь оказалась?

Джен, едва не подавившись, только успевала поворачиваться…

— …Мила скрылась в кустарнике, а я бросилась в лес. Там, в овраге, широкий ручей — кто собирал ягоды малины в стланике, знает! По камням ушла вверх по течению, потом вышла к скалам, а по ним выбралась к берегу озера. Нет, за мной не гнались — я бы заметила! Не попала? Жаль… А Мила? Дошла? Хорошо! Птаха? Птаха!

Джен увидела выражение наших глаз и перестала жевать…

— Убили…

Она скривила лицо — все знали о ее дружбе с погибшей. Джен отложила мясо в сторону и сложила руки на коленях.

— Вот и все… Нет больше моей подруги.

— Джен…

— Все нормально, вождь. Все — нормально… — она утерла слезы на лице. — Но я видела и других…

— Других?

— Да. Не тех, от кого убегала, но тоже, синих. Правда, курток на них уже не осталось, но это не наши… В смысле, не жители прерий. На озере.

— На озере? — нашему удивлению не было предела…

Она махнула рукой на восток:

— На озере. Мне пришлось переночевать среди камней, идти ночью я побоялась. Утром пошла вдоль берега к поселку — туда ближе, и я хотела рассказать им о бандитах. А увидела лодку и сидящих в ней людей. Тех, из поселка, я немного знаю — так вот, в лодке были чужие. Их лица… — она нахмурилась, нервно дернувшись всем телом. — Злые они. Куда уплыли — не могу сказать. Лодка большая. Даже не самодельная — самая настоящая! На ней в хорошую погоду можно проплыть вдоль берега хоть к поселку, хоть к скалам на юге озера. Но следы, я видела, были от берега, и они уходили в скалы. Можно попробовать пойти в обратном направлении. Я сама не стала, подумала, что они все в лодке… В лес заходить не рискнула — вдруг, там тоже остались те, кто за мной гнался? В общем, проплутала вдоль его границ, наткнулась на развалины сгоревшей хижины. Там убила дрофу, два дня прошло тихо — преследователей не слышно, и я решилась идти в форт. Только через южные степи, мне так казалось спокойнее. Ну а остальное, как и у вас. Попала под дождь, на холм поднялась в поисках убежища. Увидела лаз, сунулась — голоса знакомые! Такой потоп!

— В поселок они не поплывут. Если только… — у меня и Совы мелькнула одна и та же мысль. — Если только Святоша не ждет гонца от Беса. Или — кого другого…

— Что он, совсем тронутый? — Стопарь отрицательно махнул головой. — Заметь кто, что он опять шашни с теми крутит — башку свернут в два счета!

— Стопарь уверен, что у монаха нет приспешников? Индеец не так слеп — он не забыл, кто хотел ударить нас в спину!

Индеец перевел неприязненный взгляд на Волкобоя, и продолжил:

— Зачем мой брат дал оружие в руки этого человека? Ты стал доверчив…

— Кто предупредил шамана о приходе врага? Он уже наш… Я проверил его, ты видишь клыки волка на его шее. Парень доказал, что имеет право быть человеком.

— Индеец только потому жив, что доверяет самым преданным друзьям. Он отпустил… этого, не пожелав идти вместе. Ты понял? И еще! Волк — не человек. Ты дал ему имя — ты и в ответе за него. А Сова поверит тогда, когда он убьет одного их своей прежней стаи!

Парень заметно обиделся… В свое время индеец с сомнением выслушал историю, сделавшую бывшего пленника полноправным членом форта, и я видел, что он остался при своем мнении. Но и я был убежден, что поступил правильно — он должен идти с нами! Если же рука Волкобоя дрогнет… рядом должен находиться Череп.

— Это их схрон.

Стопарь уверенно качнул головой и опять повторил:

— Точно говорю! Схоронились, после битвы, и жили втихаря… Здесь селений нет, охотники редко заходят — лафа! И наши тоже, охотятся ниже, вот они и обустроились в пещере!

— Возможно. Но лодка… Далеко. Какой смысл устраиваться здесь, а ходить туда?

— Рыба, — Стопарь был уверен в своем мнении. — Зверя они промышлять не научились, оружия путного не имеют… скорее всего. Как на пхая, или овцебыка выходить? А на рыбу луков да стрел не требуется. И в мешках этих — тоже, рыба.