Обреченные жить (Форт у Синей реки)

Рано утром мы поднялись, выжимая с одеял накопившуюся за ночь росу, и, не мешкая, бросились вперед. Следовало торопиться — не только мы предвкушали утреннюю охоту. Все клыкастые и зубастые обитатели прерий в это время выползали из своих нор, разминая члены и готовясь вонзить зубы в первую попавшуюся жертву. Кого только не встречали в степи: свирепых волков, редко бродивших большими стаями, но крайне опасных уже в количестве трех или четырех особей. Крыс-трупоедов, чьи сборища могли превысить и два десятка сразу — этого вполне достаточно, чтобы принять серо-бурых бестий всерьез! Их острые резцы не рвали добычу, как это происходило у собак или волков, но от этого не становились менее ужасны — крысы способны обглодать любое животное в считанные минуты, оставив от него лишь несколько переломанных костей. Встречали собаки, еще более грозные своей решимостью отстаивать участки степи, которую они читали своей. И горе тому, кто решил посягнуть на их право — взрослые псы, не раздумывая, нападали на любого зверя, не смотря ни на размеры, ни на мощь последнего. Иной раз встречался тяжелый след, из вдавленного в почву мха — громадный змей скользил среди трав, невидимый и неслышный, способный нанести страшный удар чудовищной головы и тем сбить с ног даже овцебыка. Да и травоядные, на первый взгляд менее опасные, нежели хищники, представляли собой угрозу. Любой тур мог шутя разметать два десятка человек, насмерть затоптав при этом половину… Козорог, загнанный в угол, бросался на охотника опустив голову — и его длинные острые рога могли вонзиться несчастному в грудь, тем самым навсегда избавив от любых проблем, кроме одной — его товарищам приходилось оставлять погибшего на съедение среди прерий, ибо вынести на себе порой не имелось ни сил, ни возможности… Даже безобидные кролы, случалось, со всей силы били задними ногами в грудь неосторожным охотникам — и оставляли вмятины, подобные удару боевой палицы. От них мужчины падали, как подкошенные — бывшие кролики могли прыгнуть с места в высоту на пять-шесть метров, а в длину — на все два десять. И сила для этого у них имелась — задние ноги обвивались такими мышцами, что употреблять оные в пищу следовало лишь после долгого вымачивания в воде и травах.

Да и сами травы порой причиняли серьезные проблемы — бывшая крапива, из которой Док готовил мази, а Туча даже приправу в дополнение к основным блюдам, могла так ожечь кожу, что эта рана не заживала неделями… От каких-то растений мы стремились держаться подальше — вроде предательских цветков-мухоловок, обволакивающих завораживающим ароматом и заживо переваривающих севших на них птиц, не говоря уж про насекомых. Или дерева-кустарника, не имеющего в прошлом аналога — но способного выпускать свои корни наружу и ими обвивать конечности, а затем и тело любого, кто попал в их зону досягаемости. Затем корни сжимались, наподобие колец удава, притягивали попавшегося ближе к стволу и уже там, опустившиеся бутоны-цветы, присасывались к коже, вытягивая кровь до последней капли…

Да, такова стала новая жизнь, во многом отличная от прежней — с тропинками вместо автострад, кострами и пеммиканом, вместо ресторанов, многодневными походами с грузом за спиной — вместо кожаных сидений в автомобиле. Жалели ли мы об этом? Кто знает…

По расчетам разведчиков, мы могли догнать стадо уже к полудню, при условии, что оно не избрало другое направление. Но следы в примятой копытами земле, обломанные стебли трав и лепешки навоза указывали на запад. Более того, они круто заворачивали к югу, и мы только порадовались этому обстоятельству — животные шли по большой дуге, по направлению к реке, что сильно облегчало нам задачу. Мы настигли его после обеда, когда солнце высоко встало над нашими головами. Угар поджал уши и зарычал вполголоса, привлекая внимание. Трое взрослых и один небольшой овцебык, паслись, изредка поднимая головы и прислушиваясь к шелестевшей траве.

— Черноног, Ульдэ, Бугай! — заходите справа! — Череп, Бен, Лина — за мной!

Я на ходу вытащил из мешка приготовленную Стопарем сеть. На ее краях, он, по примеру оружия Элины, привязал несколько камешков, что позволяло той развернутся при броске во всю ширь. Охотники разбрелись в траве и стали понемногу прижимать стадо к одной из мелких речушек. Вскоре мы почти сомкнули кольцо — животные к тому времени уже встревожились и сбились в кучку, готовясь отразить нападение. Овцебык, бывший ближайшим, всхрапнул, и, рванув копытами, резко бросился бежать. Он устремился в нашу сторону, и Бен поднял было копье, но я резко махнул рукой — нам не нужно мясо! Черноног, Ульдэ и Бугай, громко крича, гнали стадо на меня. Угар, уяснивший обстановку, подбегал к ним сбоку и лаем заставлял держаться кучно, пугая животных своими громадными клыками. Мы приготовились. Овцебыки, покрытые пеной, рванули напролом, рассчитывая взломать одинокие фигурки охотников, в каком-нибудь, подходящем месте…

— Начали! Эй-хо!

— Эй-хо!