Обреченные жить (Форт у Синей реки)

— Языка? — Элина скептически посмотрела на своеобразный пень-амвон, с которого вещал Святоша. — Это ли — язык? Да он просто нахватался некоторых общих фраз, которые используются в церкви, а теперь перемежает ими все, что ни попадя! Как это другие только не понимают?

— Может, и понимают… «Брат» Светлый, например. Кстати, умный товарищ — Святоше у него бы поучится! Все, уходим. Видишь — он собирается слезать с пня? Значит, обшарят сейчас все вокруг, а потом направятся в поселок. Не стоит давать им шанс нас захватить — достаточно того, что мы крепко досадили всей этой своре потерей такого лакомого куша!

— Но и мы ведь, тоже его лишились…

— Лучше так, чем делить его с пастырем. И, еще… Если совсем честно — я даже рад.

— Рад? — Элина искренне удивилась, и я пояснил, объясняя уже на ходу:

— Скажи — ты бы хотела, что б в прерии прозвучали автоматные очереди? А козорога, или джейра, которых ты преследуешь порой часами, кто-то мог запросто подстрелить за целый километр, не утруждая себя ни изнурительным ожиданием, ни опасностью разделить добычу с волками… Нравится?

Она долго молчала. Потом, когда мы уже перевели дух, убедившись, что за нами никто не идет, тихо заметила:

— Пожалуй, нет. Да, оружие, настоящее — это очень серьезно. И, в какие-то моменты, я бы хотела его иметь гораздо больше, чем свой лук или пращу. Но, как представлю себе, чем это закончится… Нет, не надо. Пусть все будет как сейчас — на равных. Зверь имеет ноги и зубы, мы — копья и ножи. На равных! А это, — она махнула рукой, в сторону оставшейся позади расщелины. — Из прошлого. Пусть там и остается!

Глава 9 Новые люди

К нам все чаще приходили люди. Кто-то, посмотрев на порядки форта, отправлялся восвояси, предпочитая свободную жизнь вольного бродяги довольно жестким требованиям селения, ну а кто-то — оставался, рассчитывая получить в этих стенах кров и защиту. Недавнее нашествие Сыча, беспредел его сине и черноблузых — все это сильно повлияло на уцелевших после Катастрофы, и теперь, узнав про строящуюся крепость, многие стали задаваться вопросом — стоит ли рисковать и пытаться выжить в одиночку? Если такой дилеммы не вставало перед Совой — индеец давно предпочитал одиночество любому коллективу, то для других, вырванных из прежнего уклада, этот вопрос являлся едва ли не самым важным. Куда идти? И, главное — за кем? Так же, как и к нам, люди шли в поселок у озера, тем самым, вольно или невольно укрепляя положение Святоши. Монах, а вернее — лжемонах! — продолжал вербовать свою армию… После неудачи с самолетом, Святоша предпочитал ругать нас издалека, но, все-таки, куда тише, чем раньше. В открытую вражду мы не вступали. Урок, полученный, во время разгрома банды, вряд ли забылся. Но и рассчитывать на то, что этот новоявленный мессия успокоится, было наивно… Поэтому, любое появление в форте новых скитальцев, было для нас только во благо. Если, это лазутчик… Что ж, увидев укрепление, которое вряд ли по силе «братству», рассказ о нем отбивал охоту даже пытаться напасть. А друзьям мы только были только рады!

Ната, которая не могла не заметить наших странных отношений с Элиной, улучив время, заставила подругу все рассказать. Вопреки моему ожиданию, она не принялась меня упрекать, на какое-то время став задумчивой и отрешенной…

— Я сам не пойму, как это вырвалось… В тот момент думал лишь о тебе — и было не до ее признаний. Потом, правда, осознал…

Она пригладила меня по волосам, продолжая смотреть на долину. Мы часто взбирались на вершину скалы и любовались оттуда вечерним видом прерий. Солнце постепенно скрывалось за темной линией деревьев на том берегу, напоследок щедро рассылая последние лучи света. Они ярко искрились в блесках воды, шумевшей пенными накатами о каменистый берег, отражались в изгибах трав, колыхающихся волнами в степи, освещали далекие вершины покрытых льдом и снегом, гор.

— Красиво… Дико, и красиво.

Я кивнул.

— Странно… Когда мы… мы все жили там, в городе — этого никто не видел.

— В городе иная природа. Каменная…

— Нет, — Ната возразила. — Не каменная. Бетонная. Железная. Стекольная. Любая — но, не живая. А здесь — все, по-настоящему. Но… что б ее увидеть, пришлось все уничтожить.

Я снова кивнул.

— Будь, все, как прежде… Стали бы мы на это смотреть? Работа, квартира, телевизор… и все такое. Теперь эти понятия — как иностранный язык. Слово понятно, но смысл уже пустой…

Ната повернулась ко мне:

— Возврата нет?

— Зачем спрашиваешь?

Она чуть опустила голову:

— Нет. А мы — есть. Люди из прошлого… В диком настоящем.

— Диком?

Она серьезно подтвердила: