Обреченный мир

– Их и нет, строго говоря. – Кильон показал на своих спутниц. – Мероку вы знаете. Калис и Нимча – гостьи Роя, так же как и я. Обращались с нами хорошо, мы практически стали гражданами Роя. Но и Калис с Нимчей, и я родились не в Рое.

– Они как-то связаны с распространением препарата?

– Не совсем, – ответил Кильон. – Мы поговорим о них чуть позже.

Он посмотрел через плечо Тальвару, туда, где играла музыка. Там стояло нечто громоздкое, периодически скрываемое клубами пара.

– Вижу, вы изменили свое медицинское оснащение. – Кильон протер запотевшие очки.

– Ты заметил.

– И слепой заметит, – проговорила Мерока.

Тальвар с трудом сделал шаг, металлическая пуповина натянулась. Массивная каллиопа приблизилась к гостям, скрипя металлическими колесами.

– Незадолго до шторма старый бойлер забарахлил – и меня срочно отключили. Я не стал ждать ремонта бойлера – честно говоря, я его не пережил бы, – а велел подвезти к черному ходу купальни эту клятую каллиопу. Последовали переговоры с владелицей купальни, которые получились фактически односторонними. Меня подсоединили к каллиопе, и таким образом я перешел на мобильное пароснабжение. Это огромный плюс, ведь я больше не заперт в подвале. Есть и минус – мы не успели снять музыкальный аппарат. Меня заверили, что впоследствии громкость музыки можно будет уменьшить, но, к моей досаде, пока не получилось. Разумеется, каллиопу нужно подтапливать, а раз есть давление пара – играет музыка. К счастью, репертуар периодически меняется, то есть за день я слышу двенадцать различных мелодий. За такие милости нужно быть благодарным. Жаль только, джентльмен, набивший мелодии на перфокарты, не догадался задать хоть одну беззвучную.

– Но ведь со временем это можно исправить? – спросил Кильон.

– Разумеется, при условии, что я позволю кому-то копаться в недрах механизма, который поддерживает мою жизнь. А такого желания у меня нет. Как нет и желания рисковать, отсоединившись от каллиопы и подключившись к старому бойлеру, пока разбираются с музыкальным аппаратом. Я чудом уцелел в первый раз, едва не погиб во второй и невысоко оцениваю свои шансы выжить в третий. Каллиопу я терплю. Если честно, даже больше чем терплю. Сейчас о ней знают даже мои враги. Она знаменитой становится. Говорят, взрослые люди превращаются в слюнявых идиотов, если рядом играет музыка. Думаю, скоро кое-кого пришлют ко мне в гости.

– Для такого сплетен маловато, – заметила Мерока.

– Понадобилась твердость, не отрицаю. Город катился к черту. Или ангелы, или черепа – уж кто-то бы нас точно захватил. Кому-то следовало принять вызов и создать внутреннюю организацию. Подумать не мог, что этим кем-то окажусь я. С удовольствием сидел бы тихо и ждал, когда явится спаситель. Никто не являлся, и я решил: действовать – мой моральный долг. Как говорится, время рождает героев.

– Что случилось с Фреем? – спросила Мерока.

– Фрей умер. В первый же день шторма. Извини, что сообщаю таким образом, но рано или поздно вы узнали бы. Нам тут солоно пришлось, ясно? Сами знаете, как он себя чувствовал еще до шторма. Он точно был не из самых стойких.

– Как это случилось? – с поразительным спокойствием поинтересовалась Мерока.

– Фрей просто умер. Внезапно, как все говорят. Диагноз – ОАН. Спроси доктора, он расскажет, что это и как происходит.

– Острая адаптивная недостаточность, – расшифровал Кильон. – Вполне логично, Мерока. Нервная система у Фрея и прежде никуда не годилась. В какой-то мере это счастливое избавление. Куда лучше так, чем медленно угасать от голода или потому, что выпил зараженную воду.

– Насколько я знаю, при ОАН безболезненной смерти не бывает.

– Зато все происходит быстро, – отметил Кильон, – по сравнению с другими вариантами.

– Не стану отрицать: Фрей был для нас на вес золота, – продолжал Тальвар. – Я могу лишь представлять, как рассуждал бы сейчас Фрей, и поступать так, как поступал бы он. И понимаю, что с работой пока справляюсь неважно, но это лучше, чем ничего.

– По крайней мере, вы создали условия для распространения препарата нуждающимся, – напомнил Кильон.

– Да, условия я создал. А вы сделали свое дело, доставив препарат сюда. – Лицо Тальвара исказила тревога. – Лекарства ведь не пострадали?

– Не пострадало то, что мы сумели погрузить на «Репейницу» и выгрузить, когда она загорелась. Об остальных ящиках ничего сказать не могу, о том, как обстоят дела на других кораблях Роя, – тоже, – ответил Кильон.

– Если спрос зашкаливает, любая малость лучше, чем ничего. Ты молодец! Велю наградить тебя за труды.

– Старался я не ради награды, уверяю вас. – Кильон сделал паузу. – А пожар вас не интересует?

– Меня уже проинформировали. Печальное событие, да? Хотя что сейчас не печально? – Тальвар криво улыбнулся и продолжил: – Вернемся к твоим друзьям. Имена их ты называл, но, честно говоря, они вылетели у меня из головы.

– Меня зовут Калис, – представилась женщина. – Это моя дочь Нимча.