Обреченный на бой

Громадный мужик с лицом, густо заросшим волосами, и бочкообразным пузом подошел к Югору, вытащил бронзовый кинжал и, выдохнув в лицо: «Пакраст», — всадил его Югору в пах. Тот дернулся и опрокинулся на спину. Разбойники расхохотались, а мужик вытащил кинжал и, перерезав горло Югору, обыскал труп, срезав кошель и содрав дорогой плащ и пару браслетов. Все это время Пакраст хохотал как сумасшедший. Когда Карм отпихнул труп ногой, Пакраст, отсмеявшись, повернулся к замершему Грону:

— Ну, соплячок, а что делать с тобой?

Разбойники уставились на Грона, предвкушая новое зрелище. Грон обвел всех внимательным взглядом. Семеро вместе с Пакрастом по-хозяйски расселись вокруг костра. Еще четверо повели лошадей. Рослый жеребец, видимо принадлежавший атаману — уж очень он выделялся на фоне остальных, — улучил момент и куснул своего поводыря крепкими зубами. Тот заорал. Разбойники заржали. Но Пакраст, который заметил его взгляд, только растянул губы в змеиной усмешке:

— А ты сообразителен. — Он задумчиво посмотрел на Грона. — Пожалуй, ты сможешь быть полезен.

Разбойники, уже поумерившие гогот, разочарованно отвернулись. Похоже, представление отменялось. Только Карм, подошедший вплотную к Грону, рассчитывая на первых ролях поучаствовать в веселой забаве, недобро сверкнул глазами и, зло выпятив губы, повернулся к атаману:

— Да чем он может помочь?

— Карм, если бы я хотел услышать умную мысль, то скорее спросил бы жабу, чем тебя, — саркастически произнес Пакраст.

Ватага снова загоготала. Карм злобно зыркнул на атамана и попытался пнуть Грона. Но его нога неожиданно просвистела по воздуху, и в следующее мгновение Карм обнаружил, что лежит на спине и охает от боли в затылке. Разбойники ржали как сумасшедшие.

— А ты не так прост, как кажешься, соплячок, — заметил Пакраст.

Карм побагровел, вскочил на ноги и выхватил кинжал.

— Я хочу жизнь этого сопляка, Пакраст!

— Нет.

Карм побагровел:

— Я с тобой уже полтора года. Я помог тебе ускользнуть от стражи систрарха Астроса, я вместе с тобой прорвался сквозь облаву, устроенную Тысячей базиллиуса, и ты не можешь отдать мне этого сопляка?

Грон мысленно присвистнул. Во время ночевок у костров он частенько слушал рассказы о знаменитых разбойниках и опасностях караванных путей, и только за самыми знаменитыми пускали гончих из Тысячи базиллиуса.

— Ты всегда получал щедрую долю, Карм. Твое место у костра всегда было рядом с моим, разве ты не доволен? — холодно произнес Пакраст.

— Я хочу жизнь этого сопляка, — упрямо произнес Карм.

Пакраст покачал головой:

— Эх, Карм, Карм. Ты был хорошим побратимом, но что-то в последнее время ты стал слишком распускать язык. — Пакраст вскочил на ноги, одновременно сбросив плащ и выхватив меч. — Ты хочешь бросить вызов атаману?

Карм несколько мгновений сверлил Пакраста злобным взглядом, потом опустил кинжал и отвел глаза:

— Нет.

— Что ж, — усмехнулся, опуская меч, Пакраст, — твоя воля. — И, сделав вид, будто прячет меч в ножны, внезапно, резким движением вонзил меч Карму под ребра. Несколько мгновений Карм недоуменно разглядывал торчащий у него из живота меч, потом поднял удивленные и уже туманившиеся глаза на атамана, губы попытались что-то сказать.

— Не люблю строптивых, — холодно произнес Пакраст и выдернул меч.

Туша Карма бревном рухнула на землю, едва не задев костер. Пакраст обвел притихших разбойников холодным взглядом:

— Кто-нибудь уберите эту падаль.

Трое разбойников проворно вскочили на ноги и отволокли оба трупа куда-то в сторону. Пакраст повернулся к Грону:

— Я думаю, ты понял, что происходит с теми, кто мне не очень нравится.

Грон молча смотрел на него. Пакраст принял это за оцепенение и, слегка ухмыльнувшись, уселся на свое место.

— Сядь.

Грон опустился рядом со своим свертком, небрежным жестом сунув руку внутрь и захватив между пальцами четыре сюрикена.

— Твой прежний хозяин был прав насчет школьного каравана, — Пакраст усмехнулся, — только он не знал, что этот караван повезет налоги, собранные систрархом Роула, и что караванщик уже нанят. — Он поднял глаза на Грона. — А нам бы не помешал человек внутри каравана.

Грон молчал. Пакраст, все еще пребывая в уверенности, что это молчание вызвано страхом, приказал:

— В Роуле наймешься в караван, на любую должность. Когда караван остановится на ночлег на этой стоянке, зарежешь караванщика и подожжешь палатки. Эй, соплячок, очнись. Никто не собирается делать из тебя жареное мясо. Ты понял, что надо сделать?

— Да.

— Ну и ладно. — Пакраст удовлетворенно наклонил голову и кивком указал на мешок Югора: — Дай сюда.

Грон медленно покачал головой:

— Я не буду этого делать.

— Что? — Вопрос прозвучал сухо и хлестко, как щелчок кнутом.

Грон спокойно смотрел на Пакраста слегка сузившимися глазами.

— Я не подам мешок и не зарежу караванщика.

Пакраст хищно усмехнулся:

— Выходит, я немного рано зарезал Карма. — Он лениво потянулся к кинжалу, раньше принадлежавшему мертвому разбойнику. — Что ж, что касается тебя, — это поправимо. — И он неуловимым движением метнул кинжал в лицо Грону.