Обреченный на жизнь

Саша вел себя тихо. Не объявлялся и не чинил препятствий. По закону малыш был рожден в браке, а значит ему дали фамилию отца и прописали по месту регистрации матери. На это согласия всех собственников квартиры и прописанных в ней жильцов не нужно.

Два раза Вите звонила Лидия Павловна. Она просила связаться с отцом, который очень переживал о разлуке с сыном. С Юлей свекровь говорить отказалась. Витя попытался рассказать бабушке о брате, но она выслушала чисто из вежливости, поддакнула пару раз и поспешила перевести разговор на другую тему. Витя все еще был обижен на отца и отказался разговаривать с ним. Аргументировал это тем, что если бы отец по настоящему хотел этого, позвонил бы сам или приехал бы. А так получается, что уязвленная гордость мешала ему связаться с сыном напрямую. Когда бабушка упрекнула внука в том, что они теперь живут в заработанной Сашей квартире, в то время как он сам спит на диване у Лидии Павловны, Витя ответил, что отца из дома никто не гнал.

Юля видела, что сын переживает из-за разрыва отношений с отцом. Она пыталась поговорить с сыном и убедить его не обрывать связь с Сашей окончательно. Все таки, каким бы он ни был, он отец. Витя уверил мать, что подумает.

Приятным сюрпризом стало появление в дверях Юлиной мамы вместе с чемоданом. Юля переживала, что в последние четыре дня не получалось связаться ни с матерью, ни с отцом.

Сидя на кухне за чашкой чая, мама рассказала, что они с отцом решили перебраться поближе к родным. Мария Николаевна выехала к дочери, а отец остался продавать дом. Как только сделка состоится, Василий Евгеньевич тоже приедет. Задача Марии Николаевны – найти жилье на месте желательно не слишком далеко от Юли с детьми.

Совместными усилиями Витя и Юля уговорили бабушку не тратить деньги на съемную квартиру, а поселиться лучше у них.

Прода от 07.10.2017, 16:57

Морозов стоял перед командиром дивизии навытяжку, как не признающий свою вину нашкодивший мальчишка.

– Расскажи-ка мне, товарищ полковник! До меня слухи дошли, что ты из семьи ушел, – комдив Багратов, заложив руки за спину обходил Александра по кругу как акула вокруг раненного тюленя.

– Юлька нажаловалась что ли

– При чем тут Юлия Васильевна? Офицеры видели, что ты в штабе ночевал недавно. Дежурств у тебя не было в те дни. Я самолично хлопотал о том, чтоб тебе отпуск оформили. А на днях маму твою встретил в магазине. Она и поведала мне, что ты теперь у нее живешь. Это правда, что ты семью бросил?

– Видите ли, Рустам Владиленович…

– Не увиливай! Говори как есть.

– Да.

– Почему?

– Это мое дело, – Морозов вытянулся еще сильнее.

– Нет. – комдив оперся руками о стол и навис над Морозовым грозовой тучей. – Если заместитель по работе с личным составом моей дивизии уничтожает свою семью, не выходит на службу, потому что пьяный валяется, – это мое дело! Как там говорят: «Рыба гниет с головы». Какой пример ты подаешь офицерам?

– Товарищ генерал-майор, я образцово служил все эти годы!

– Да. Именно поэтому тебя не уволили и не лишили звезд за твли фокусы в последнее время. Матушка твоя говорит, что умер у тебя ребенок, а когда мы послали офицера к тебе домой с материальной помощью твоей семье, он явно слышал детский плач. Ребенок в доме есть, а тебя в доме нет. Говорит, ребенок болен.

Морозов покраснел от злости и неловкости.

– Вы не понимаете…

– Чего я не понимаю? Что ты испугался и бросил семью с больным ребенком?

– Я, между прочим, оставил им квартиру.

– Молодец! Возьми с полки пирожок! Ты, вон, по всем частям вещаешь о воинском долге, о мужестве. Так вот мужество – это не с трибуны орать. мужество – это вернуться к семье и помогать. В конце концов, это твой ребенок.

– Мой ребенок! Мой ребенок! – сорвался Морозов. – Таких нужно в утробе уничтожать! Только вот пропустили. А может жена специально промолчала? Он вообще не должен был родиться такой! Это ведь полчеловека! Генетический мусор! Столько лет псу под хвост! Усилия, служба. И вот рождается это… и все на смарку!

– Ты что ли будешь решать, кто достоин жить, а кто нет? Ты Господь Бог что ли? – рявкнул Багратов и полковник осекся. – Ты что-то заговариваешься, Морозов!

– Я не Бог. Но тут я тоже не виноват!

– Иди отсюда, Морозов.

Когда за полковником Морозовым закрылась дверь, комдив тряхнул седеющей головой и выругался.

– Вот ведь дрянь какая!

Затем генерал-майор Багратов смерил несколько раз кабинет шагами и подошел к столу.

Комдив решительно набрал хорошо знакомый телефонный номер и его соединили с командующим округом.

– Петр Савельевич, здравствуйте. Да, Багратов беспокоит…

– Здравствуй, Владиленович. Рад слышать.

– Да, да тоже рад.

– Как там моя родная дивизия?

– Все хорошо. Служим по-маленьку.

– А сам как, как супруга?

– Передает привет. Кстати, она выслала вашей жене по почте какие-то бабские штучки. Пусть Ваша отзвонится, что получила. А то моя переживает.

– Да, они и так по пять раз на неделе по телефону трещат.

Мужчины посмеялись.

– Петр Савельевич, у меня в дело к Вам, – спохватился Багратов.

– Слушаю тебя, Рустам.