Обреченный

Затем он принялся спускать колесо, кончиком ключа от зажигания придавив золотник ниппеля. Когда шина была спущена до половины, вдали показался свет двух фар, заворачивающих к нему. Неспешно положив ключ зажигания в карман куртки, он принялся медленно крутить ручку домкрата. В момент, когда надвигающийся автомобиль оказался совсем близко, Мансур спокойно поднялся и, оборачиваясь к своей машине, неспешно двинулся навстречу черному «мерседесу».

– Ты че, блядь, посреди дороги встал? – недовольно рявкнул Игорь, опустив окно.

– Да вот колесо у меня спустилось, – робко ответил Мансур, подходя близко к приспущенному окну водителя, и тут же почуял запах спиртного. – Хотел запаску поставить, так и она бесполезна. У вас насоса не найдется? – Мансур желал выманить его из машины, чтобы выстрелить ровно в тот момент, когда тот откроет дверь и попытается выйти. Но стрелять, решил он, обязательно надо до того, как он вылезет из салона, иначе потом сложно будет эту тушу обратно в машину запихнуть. Но Игорь и не думал вылезать.

– Нет, – ответил он коротко, и в высокомерном тоне его чувствовались пренебрежение, раздражительная усталость и желание поскорее добраться до своей дачи, где его со всеми приготовлениями дожидается стройная блондинка. Это был его самый ожидаемый и желанный вечер недели.

Отводя раздраженный взгляд от Мунсура, гендиректор взглянул на дорогу и попытался объехать препятствие слева. В тот самый момент, когда он покрутил рулевое колесо налево, и машина тронулась с места, Мансур достал из-за пояса пистолет, направил ствол к голове водителя и выстрелил пару раз. Жертва, лишь в самую последнюю секунду заметив пистолет, только и успела вскинуть левую руку, тыльной частью ладони закрывая свое поплывшее жиром лицо. Нога Игоря рефлексивно придавила педаль газа, после чего машина было рванулась наискосок, но тут же, когда та же нога бессильно обмякла, замедлила ход, и вскоре совсем остановилась, несильно ударившись передком о ствол дерева в нескольких метрах от проезжей части.

Мансур быстрым шагом проследовал за автомобилем, открыл водительское дверце и сделал еще два контрольных выстрела – оба в голову. Бездыханное тело водителя покоилось, откинувшись на спинку сиденья, набок свесив голову. Мансур с трудом перевалил труп толстяка на пассажирское сиденье рядом, сел за руль и метров на пятьдесят, зигзагом объезжая деревья и продавливая небольшие кустарники и молодую поросль, углубился в лес. Затем он вернулся на дорогу к своей машине и оглянулся назад: до утра внедорожника никто точно не заметит, а если и заметит, то ничего страшного – если и найдется такой умелый сыщик, который каким-то образом когда-нибудь выйдет на его, Мансура, след, то вряд ли он его уже найдет. Затем он быстро, но без лишней суеты, подкачал колесо, одновременно опуская домкрат, упрятал все инструменты, в том числе и светоотражающий треугольник, обратно в багажник, и тронулся с места.

Проезжая через мост, он остановился, вылез из машины, бросил пистолет в реку и поехал дальше. А после поступил так, как и рассказал Абдурахману. Припарковав машину на другом конце города во дворе ветхих домов, где не было ни единой камеры слежения, он на двух такси, сменяя одно другим, поехал обратно. При этом последнего таксиста Мансур попросил высадить его за несколько кварталов от дома Гали, куда он пешим ходом затем и пришел.

__________

Утром того же дня Вика проснулась в десять. Вчера весь день она ходила по магазинам. Ее стройное обнаженное тело, частично прикрытое свернувшейся белой простыней, в беспорядочной соблазнительности распласталось на большой светлой кровати, а растрепанные локоны черных длинных волос, столь же соблазнительно и беспорядочно, как и само изящное тело, растекались по всей длине и ширине мягкой белоснежной подушки. Открыв глаза, она убрала с лица волосы, перевернулась на спину, потянулась с зевотой и уставилась в потолок. Сопоставив свою вчерашнюю усталость с теперешним чувством свежести в теле и конечностях, она поняла, что спала прилично, и поэтому отсутствие рядом Андрея ее ничуть не удивило. Впрочем, это, можно сказать, было привычным явлением в будничные дни с тех пор, как она сюда перебралась.

Полежав так некоторое время, Вика потянулась к телефону на прикроватной тумбе. Было три сообщения от разных людей: от матери, подруги Ани и Андрея. Мать прислала видео, скорее всего, подумала она, какой-то прикол, и потому не стала даже загружать, отложив на потом; подруга интересовалась личными делами; Андрей же прислал аудио—сообщение. Она включили его: «Доброе утро, дорогая, – говорил он. – Ну или добрый день, если твой сладкий сон продлится до обеда. Ты так прекрасна, когда спишь. Знаю, я это уже говорил, но мне захотелось повторить это еще раз. Короче, я сегодня попробую пораньше освободиться. Пообедаем вместе в ресторане, стол заказан на пять вечера. Я заеду за тобой в шестнадцать тридцать. Так что, будь готова. Целую». Вика улыбнулась, ответила «Ок» и отложила айфон в сторонку.