Обреченный

Но его все равно влекло к ней, и это желание не искало никаких логических доводов «за» или «против», оно не загадывало наперед. Оно просто было, и было настолько сильным, что невольно заставило его мыслить обратно. Почему бы, подумал он, им не пожениться и не насладиться друг другом в этом коротком отрезке времени, под названием «жизнь»? В конце концов, и одна ночь с ней стоит многих жертв. Она так красива, так стройна и пленительна! Ее прелестные губы, манящий голос, изящные изгибы тела, не говоря уже о потрясающем уме, незаурядности натуры и чуткости души, – разве не услада и мечта с такой делить дни и ночи! Она прекрасна душой и телом, так что еще нужно для счастья? Какого еще нужно иметь рядом человека, чтобы быть счастливым и вдоволь насладиться жизнью? А что касается всего остального, то розыск – смертью или отстранением этого начальника, которые по двум этим причинам там часто сменяются – может быть и отменен, а если и нет, то с документами и приличной работой он тоже сможет что-нибудь придумать. Он малый не глупый, что-нибудь да сообразит. Если голова хорошо работает, можно выпутаться и не из такой ситуации. Главное, чтобы был стимул. А чем Вика не стимул? (дождь усилился, и капли стали падать все быстрее). Ему не обязательно ехать в Сирию и погибать там… О Боже, до чего же велик соблазн этих женщин! Как же легко они способны ввести в искус. «Неужели я настолько слаб? – сказал он полушепотом». Все это обман, мираж, утопия. «Живи сколько угодно, но ты все равно умрешь. Возлюби кого хочешь, но ты с ним непременно расстанешься» – такова правда жизни, и Вика эту правду никак не отменяет. Нет, думал он, надо ей завтра же позвонить, попрощаться и забыть. Все это лишь пустые мечты, которыми я более не желаю обманываться… Эх, вспомнил он вдруг, мне же надо было сегодня связаться с Ахмедом. Теперь уже поздно. Завтра возьму номер и позвоню. Или, может, повременить еще?.. Да нет, на что ты надеешься? Хватит уже, довольно надеяться на что-то и чего-то ждать. Завтра же надо будет сказать Вике, что между ними все кончено. Без каких – либо объяснений. Он просто пожелает ей удачи и исчезнет.

Приняв, после долгих и тяжелых раздумий, это последнее решение, он бросил рассматриваться все другие варианты, и, заключив напоследок, что завтра надо поправить шифер не крыше, вскоре уснул.

__________

Тем временем нечто похожее происходило и с Викторией в ее спальне. Теперь, после встречи с Мансуром, она со всей ужасающей ясностью почувствовала, что ее к нему казалось бы поблекшие чувства симпатии и влечения, усилились и просияли, и теперь она была уверена, что по-настоящему любит только его.

«Но в самом ли деле это любовь?» – Задавалась она вопросом. Может то, что она считает любовью, является всего лишь чувством жалости и сочувствия из-за той беды, которая с ним приключилась… Интересно, что же там у него случилось? На плохое он не способен… А хотя, кто его знает. Но он сказал, что ничего особо серьезного, что это временное недоразумение. Значит, это дело времени, и вскоре он сможет вернуться домой. Ну что ж, это хорошо. Значит, повода беспокоиться особо нет. Тем более он сказал, что это не дело убийства.

Она теперь начала колебаться, хочет она уехать с Андреем или нет, и выбор между ними двумя казался ей теперь столь тяжелым, что от напряженных раздумий она, не в силах более лежать, несколько раз вскакивала с постели и начинала ходить по комнате. Ее чувственное, что безусловно было на стороне Мансура, противилось тому разумному, что выступало за Андрея. В последние дни она отчаянно пыталась себя уверить, что по-прежнему любит Андрея, прекрасно, однако, понимая, что это не так, что это всего лишь любовь к памяти о нем, тоска по прошлому, воспринимаемая за былые чувства.

Мансур был ей приятен, с ним было хорошо и весело. Он – несмотря ни на что – был своим, душевно близким и родным. Она ранее признавалась ему в любви, будучи не совсем уверенной в том, действительно ли это любовь. И в течение последних двух недель беспрестанно пыталась себя уверить в том, что это была не любовь, а всего лишь привязанность, и что это скоро пройдет.

Но теперь не было никаких сомнений: она его любит.

Но разум, тот холодный разум, который помогал ей делать расчеты на жизнь, упрямо занимал сторону Андрея, в пользу которого она, после многих часов раздумий и колебаний, и сделал в итоге свой последний выбор, потому что будущее с ним ей рисовалось более светлым и благоприятным, чем с Мансуром.

Однако Вика решила, что теперь будет не совсем правильно с ее стороны сказать Мансуру, что ее отношения с Андреем возобновились и что она скоро уедет с ним в Лондон. Ей напоследок хотелось сделать для него что-то хорошее.