Обречены и одиноки

– Нравы нашего мира заслуживают отдельную тему, – согласился со мной Аскаланте, – но большинство действительно живет по законам Прайма – этим традициям уже более трех тысяч лет.

– И что, все Праймы были такими? – поинтересовалась я.

Мои слова вызвали бурю изумления и удивления, вперемешку с ошеломленным непониманием. Бездна… все еще хуже, чем я предполагала.

– Что, Прайм – один, да? – догадалась не менее удивленная и одновременно опечаленная этим фактом я.

Капитан утвердительно кивнул и продолжил:

– Правлением Прайма недовольны многие, но у нас не достаточно сил, чтобы что-то поменять. Вы правильно задали вопрос о «других, таких как вы». Мы постоянно курсируем около межмирных изломов, в надежде что рано или поздно сможем собрать достаточное количество магов, которые бы смогли поддержать наше восстание. Думаю, если вы окажете нам поддержку, то примерно через полгода мы будем полностью готовы к перевороту. Подумайте над моими словами сейида Камелия, – он протянул мне желто-зеленый хризолит, оправленный в медь на шелковом белом шнурке. – И когда вы примете окончательное решение, дайте мне знать. Бросьте в воду.

Я не ответила ему, и капитан просто ушел, а я продолжала смотреть на уже почти темно-зеленую морскую стихию, которая отражала крупные созвездия ночного неба в после закатное время. Звезды так напоминали мне отблески в черных глазах мужчины всех моих грез – такого любимого и единственного, живущего в моем сердце, наполняющего мою душу одним своим существованием. И старалась не думать о том, что будет, если мне не удастся спасти его.

Глава 6 В историю трудно попасть, но легко вляпаться

Платье из теплого натурального трикотажа, ширина которого начиналась прямо от плеч и покрывала не только ноги, но и руки – произведение алнаирийского портного искусства любовно называлось бараа. Об этом нам поведала жена повара корабля. И наряды тоже пожертвовала она же, настаивая на том, что нам не стоит обращать на себя лишнее внимание родной одеждой. Вот именно поэтому Вероника, в данный момент одетая в бараа малахитового цвета, недовольно взирала на себя в зеркало.

– Что за нравы, – простонала она жалобно.

Поскольку на мне была одета точно такая же бараа, только темно-фиолетового цвета, я не могла не согласиться с ней. Тимуру повезло чуть больше, и он откровенно посмеивался над нами, красуясь в черных широких брюках и такой же рубашке с длинным рукавом, поверх которой были одеты латы из обсидианта. Зато свой ятаган я преспокойно вместе с перевязью скрыла в складках этого вороха ткани, последовав примеру Вероники. Князь же был вынужден убрать свой клинок в дорожную сумку, выданную нам капитаном, потому что наша, опять же на алнаирийскую не тянула.

Линкор капитана Дорнаада Аскаланте пришвартовался в пятидесяти километрах от прибрежной зоны и нас пересадили на а`теши, тех самых, которых я успела окрестить про себя пегасами. Оказалось, что а`теши – самый распространенный воздушно-наземный транспорт измерения. По большей части, потому что – единственный из легальных. А так надеялась, что не придется… До столицы мы добирались долго и с множеством остановок. И я уже была готова наплевать на разумную осторожность и воспользоваться порталом, когда показалась конечная цель путешествия. Иеракон.

Столица Алнаира отличалась от города на острове. Здесь не было пирамид – все здания прямоугольной формы, хотя построены по такому же принципу. Главные дороги – все как одна вели к площади. В центре площади, разумеется, стояла обсидиантовая статуя Прайма Кириниона. Единственное отличие от предыдущей – она была в два раза больше в своих размерах. Соответственно и даров вокруг нее было больше. Раз в десять. Но это еще не все. Похоже, мы успели как раз к чьей-то казни.

Окруженные собравшимися зеваками, по правую сторону от обсидианового изваяния, на наспех колоченном из дерева помосте на коленях, сильно изувеченные и покрытые своей кровью стояло семь алнаирийцев, среди которых была одна женщина.

Похоже, приговор уже был оглашен, потому что толпа хранила молчание в ожидании исполнения этого самого приговора. Не сложно догадаться, что приговор был с единственным исходом – смерть. Я еле сдержала порыв, чтобы не вмешаться. Вероника, похоже, также, потому что едва мы смогли добраться до первых рядов, как она судорожно вцепилась в мою руку, шепотом проклиная Алнаир и его правителя.