Обречены воевать

Признание всех долгов, скопившихся за время той интеллектуальной одиссеи, из которой родилась эта книга, потребует отдельной главы. С первого курса в колледже Дэвидсон, где профессор Лабан открыл для меня Фукидида, до рабочей группы по Китаю, которая собирается ежемесячно в Гарварде, я каждый день узнаю что-то новое и дополняю свои исследования. Мой старший коллега и советник Крэйн Бринтон, автор книги «Анатомия революции», научил меня видеть закономерности в истории. Изучая аналитическую философию в Оксфорде, я учился у Альфреда Айера, Исайи Берлина, Гилберта Райла и Питера Стросона различать концептуальные рамки и реальный мир. В Гарварде мне представилась восхитительная возможность оказаться в обучении сразу у трех легенд прикладной истории, оценивавших текущие события в исторической перспективе, – это были Генри Киссинджер, Эрнест Мэй и Ричард Нойштадт. Моя докторская диссертация была посвящена кубинскому ракетному кризису 1962 года и показывала сложность процесса принятия решений в правительстве наряду с особыми опасностями, что порождаются ядерными сверхдержавами, которые оказываются неразрывно связаны между собой.

В годы холодной войны мне выпала возможность учиться и вносить собственный вклад в осознание этой экзистенциальной угрозы, а также, в качестве консультанта, советника и участника проекта, разрабатывать те стратегии, которые в конечном счете привели к падению «империи зла». Мне посчастливилось работать на президента Рональда Рейгана и его министра обороны Каспара Уайнбергера (при котором я состоял специальным советником), президента Билла Клинтона и его министров обороны Леса Аспена и Билла Перри (я занимал пост помощника министра), на десяток министров обороны, от Уайнбергера до Эша Картера (при нем я вошел в состав совета по оборонительной политике), на руководителей ЦРУ, от Стэна Тернере (в качестве специального советника) до Дэвида Петреуса, а также сотрудничать со многими другими коллегами.

Но сильнее всего на меня повлияли и сформировали мое мышление в целом и идеи этой книги в частности Гарвардский университет и Гарвардская школа управления имени Кеннеди. В конце 1970-х и в 1980-х годах меня удостоили чести стать «деканом-основателем» школы управления имени Джона Ф. Кеннеди. Мы с Элом Карнсейлом и Джо Наем возглавляли проект «Как избежать ядерной войны», в котором участвовало множество преподавателей и докторантов и который был призван выявить те меры по ограничению ядерной конкуренции, которые позволят заклятым врагам все-таки уцелеть. По окончании холодной войны я возглавил Белферский центр по науке и международным связям при Гарварде, и там десятки коллег и стипендиатов делились со мной своим опытом осмысления международных проблем. Если коротко, везде и всюду мне везло, цитируя А. Н. Уайтхеда, становиться частью «единения молодых и стариков в творческом стремлении к обучению».

Я продолжаю по сей день получать новые знания в отношении Китая от членов рабочей группы по Китаю в Белферском центре, в том числе от Хосса Картрайта, Марка Эллиота, Тейлора Фрэвела, Келли Симс Галлахер, Пола Хеера, Аластера Джонстона, Уильяма Кирби, Родерика Макфаркуэра, Меган О’Салливан, Дуайта Перкинса, Стэплтона Роя, Кевина Радда, Энтони Сэйча, Эзры Фогеля и Одда Арне Вестада. В оценке экономического развития Китая неоценимую помощь оказали Мартин Фельдштейн, Ричард Купер, Стэнли Фишер, Ларри Саммерс и Роберт Зеллик. В попытках «приложить» историю к повседневным практикам рядом со мной был мой товарищ, соучредитель гарвардского проекта прикладной истории Ниал Фергюсон, а мудрыми советами делились Дэвид Армитедж, Дрю Фауст, Фредрик Логевалл, Чарльз Майер, Стив Миллер, Ричард Розекренс и Стивен Ван Эвера.

Как говаривал Уинстон Черчилль: «Написание книги сродни приключению. Поначалу она видится игрушкой и развлечением. Затем она становится любовницей, далее превращается в повелительницу, потом делается тираном. А на последнем этапе, уже готовясь смириться со своим вечным рабством, вы наконец одолеваете это чудовище и бросаете его труп публике».