Обречены воевать

В 1890-х годах немецкий адмирал Альфред Тирпиц выбрал курс на соперничество с ведущей морской силой Европы, Великобританией. Призванный внушить британцам уважение к Германии, новый немецкий флот перепугал британских лидеров и спровоцировал интенсивную гонку морских вооружений. Первый лорд адмиралтейства граф Селборн озабоченно делился мыслями в 1902 году: «Я убежден, что новый и огромный немецкий флот строится исключительно в преддверии войны с нами… [Британский посол в Германия убежден, что] при принятии решений о дальнейшей военно-морской политике мы не вправе игнорировать очевидную ненависть немецкого народа или этот дерзкий вызов со стороны немецкого флота»[873].

Появление у Германии нового флота сказалось не только на британской морской политике, но и на взглядах британцев на международные дела. Как отмечает историк Маргарет Макмиллан: «Морская гонка, в которую Германия втягивала Великобританию ради налаживания отношений, вместо этого побудила британцев не просто строить больше кораблей, но и отказаться от привычной отчужденности от Европы и сблизиться с Францией и Россией»[874]. Подъем Германии заставил задуматься о том, что она сможет без труда одолеть своих континентальных соперников и сосредоточить силы на побережье напротив Великобритании; это, наряду с любым вызовом британскому морскому господству, Лондон счел неприемлемой угрозой.

Второй «фукидидовский» стресс Берлину обеспечило очередное возвышение России. К 1910 году Россия успела оправиться от поражения, понесенного в войне с Японией, и пережить революционную смуту; теперь она, похоже, собиралась выйти на международную арену как обновленная и современная великая держава прямо у границ Германии. В 1913 году Россия объявила о «большой программе» по увеличению армии на следующий год. Ожидалось, что к 1917 году российская армия превзойдет германскую по численности в соотношении три к одному. Строительство сети стратегических железных дорог при содействии Франции угрожало всем планам немецкого военного командования. Планы Германии по войне на два фронта предусматривали быстрый разгром Франции, за которым должна была последовать расправа с «медленной» русской угрозой. Но к 1914 году обильные французские инвестиции позволили создать систему железных дорог, которая сокращала мобилизационный период до двух недель, тогда как в оперативных немецких планах на мобилизацию отводилось шесть недель[875].

Быстрое развитие России и общий фатализм, выражавшийся в ожиданиях скорой европейской войны, способствовали агрессивным настроениям политического и военного руководства Германии. Многие ратовали за превентивный удар, пока еще есть возможность победить Россию, тем более что успех позволял Германии вырваться из «окружения», устроенного Россией, Францией и Великобританией[876]. Свое печально известное союзное согласие Вене после июньского убийства австрийского эрцгерцога в Сараево в июне 1914 года Берлин дал в первую очередь из-за боязни потерять единственного союзника: ведь если Австро-Венгрия не сокрушит своих врагов на Балканах, от нее не будет толка в грядущем конфликте с Россией[877].

С начала военных действий бесконечно обсуждалось, на кого возложить основную вину за развязывание Первой мировой войны; некоторые ученые даже отвергают этот вопрос как бессмысленный[878]. Безусловно, поиск виноватых чреват упрощением в оценке ситуации, но, как кажется, именно пара «фукидидовских» соперников (Германия и Великобритания, а также Германия и Россия) несет основную ответственность за перерастание локального конфликта Австро-Венгрии и Сербии в многолетнюю континентальную катастрофу.

В 1914 году динамика отношений между Лондоном и Берлином, а также между Берлином и Москвой приобрела взаимозависимость. Решимость Германии оказать поддержку своему союзнику, предотвратить угрозу со стороны крепнущей России и тем самым обеспечить собственное выживание заставила начать войну против русского царя и его союзника Франции. Напав на Францию и разрушив сложившийся европейский баланс сил, Германия пересекла красную черту с точки зрения Великобритании. По словам историка Пола Кеннеди: «Что касается британского и германского правительств, то конфликт 1914–1918 годов состоялся потому, что правящая сила желала сохранить существующий статус-кво, а крепнущая сила, руководствуясь сочетанием наступательных и оборонительных соображений, предпринимала меры по его изменению. В этом отношении война между Лондоном и Берлином была всего-навсего продолжением того, что длилось как минимум пятнадцать или двадцать последних лет»[879]. Среди множества иных причин не найти той, что сравнима по губительности с «ловушкой Фукидида».

Советский Союз, Франция и Великобритания против Германии

Период: середина двадцатого столетия

Правящая сила: Советский Союз, Франция, Великобритания

Крепнущая сила: Германия

Предмет споров: власть в Европе и на море

Исход: Вторая мировая война (1939–1945)