Обречены воевать

– возрождение китайского национализма и патриотизма, внушение людям гордости за то, что они – китайцы;

– осуществление третьей экономической революции (первая экономическая революция при Дэн Сяопине началась в Китае в 1978 году, когда появились особые экономические зоны и прошел первый этап приватизации; вторая – ускорение реформ и открытие Китая внешнему миру – состоялась при Цзян Цзэмине, который обеспечил стране несколько десятилетий сверхбыстрого роста). Си знает, что нужны политически болезненные структурные реформы, призванные поддержать исторически неустойчивые темпы роста;

– реорганизация и модернизация китайской армии, дабы она, как говорит Си, могла «сражаться и побеждать».

Любой из этих инициатив было бы вполне достаточно для большинства глав государств в качестве ориентира на ближайшее десятилетие. Но Си и его команда решили взяться за все задачи одновременно, трактуя их как критически взаимозависимые. Многие западные эксперты, в том числе дружественные Китаю, предупреждали, что это грозит перенапряжением сил. Действительно, ряд серьезных ученых утверждал, что Си лишится поста еще до конца своего первого срока (осень 2017 года). Однако от Си исходит, по выражению исследователя Китая Эндрю Натана, «наполеоновская самоуверенность»[449]. По словам бывшего премьер-министра Австралии Кевина Радда (они с Си знакомы с 1980-х годов, когда оба были младшими чиновниками своих правительства), Си присуще «обостренное чувство национальной миссии, четкое политическое видение» – а кроме того, «этот человек привык торопиться»[450].

Китайские чиновники хорошо осознают стоящие перед ними трудности. Например, ведущий экономический советник Си Лю Хэ, с которым мы познакомились два десятилетия назад, когда он учился в гарвардской школе имени Кеннеди, охотно делится списком, насчитывающим более двух десятков проблем. Среди них демография (постареет ли Китай раньше, чем разбогатеет?), поддержка инновациям, сохранение социальной стабильности при ликвидации неэффективных государственных предприятий, удовлетворение потребности в энергии без ущерба окружающей среде. Лю анализирует каждую проблему подробнее и с большим вниманием к нюансам, чем свойственно всем западным наблюдателям, чьи отчеты я изучал. А его босс и партия понимают риски, но продолжают наступать на всех фронтах.

В наших длительных беседах Лю возводил эту уверенность к глобальному финансовому кризису, начавшемуся с Уолл-стрит в 2008 году[451]. Ничуть не хвастаясь, оценивал реакцию китайской экономики на это потрясение устоев. Единственная среди крупнейших экономик мира, китайская экономика благополучно пережила сам кризис и последующую «великую рецессию», не свалившись в отрицательный рост[452]. Поскольку Китай отверг вашингтонский консенсус[453] по либерализации финансовых рынков, то у китайцев нашлось больше инструментов для борьбы с кризисом – и они не преминули их использовать. Подобно администрации Обамы, китайские чиновники в 2009 году поддержали экономику беспрецедентным бюджетным «подспорьем» в размере 586 миллиардов долларов. Теперь китайцы перемещаются на скоростных поездах между крупными городами страны. А нам задают вопрос, на который нет ответа: что получили США за вливание в экономику 983 миллиарда долларов? Дабы убедить остальную часть китайского руководства и своих сограждан в том, что его «китайская мечта» будет подкреплена делами, Си нарушил фундаментальное правило политического выживания: никогда не озвучивать одновременно четкую цель и дату ее реализации. Через месяц после избрания на свой пост в 2012 году он назвал две смелые цели и обозначил конкретные сроки их достижения. Для осуществления мечты Си Китаю нужно реализовать «две столетние цели». Во-первых, к 2021 году, когда будет отмечаться столетие Коммунистической партии Китая, следует создать «умеренно процветающее общество» (удвоив ВВП на душу населения приблизительно до 10 000 долларов). Во-вторых, к столетию Китайской Народной Республики в 2049 году страна должна стать «модернизированной, развитой, богатой и могущественной». (Стоит отметить, что китайские официальные лица в своих выступлениях и в официально публикуемых документах целенаправленно выбирают экономические показатели. Оценивая размеры китайской экономики, чиновники почти всегда используют для измерения ВВП рыночный обменный курс (РОК), а не ППС, чтобы экономика выглядела менее масштабной и угрожающей. Но за закрытыми дверями, сравнивая Китай и США, они опираются на ППС (см. обсуждение в главе 1). В данном случае столетние цели Си оцениваются по РОК – по ППС первая из них уже достигнута.)

Если все пойдет как запланировано, первая дата выпадает на девятый год десятилетнего президентского срока Си. Если Китай реализует эту цель, его экономика, согласно прогнозу МВФ, будет на 40 % больше американской (по ППС)[454]