Обречённая

Подъехал автобус, и я заняла свободное сиденье. Оглядела других пассажиров. Лица, обращенные к экранам телефонов и планшетов, озадачены и раздражены. Не только мой не работает. Все.

Внутри все переворачивается. Что происходит?

Моя остановка. Я торопливо схожу и почти бегу в школу. Дрожащими пальцами ввожу код от ворот.

В окнах библиотеки горит свет, и я останавливаюсь и стучу.

Открывает библиотекарь.

– В чем дело? Мы закрыты, Ава.

– Знаю. Пожалуйста, можно воспользоваться компьютером ненадолго?

Она качает головой.

– Вся школьная система не работает.

– Не работает? Почему?

– Не знаю. Нет сигнала. Все вышло из строя.

Вышло из строя?

Я бегу в пансион и врываюсь в общую комнату.

– У кого-нибудь есть сеть? – спрашиваю я, в ответ качают головами. Я задыхаюсь, не только от бега, но и от паники. – Когда? Когда все перестало работать?

– Ровно в шесть, – говорит кто-то. – Точно, потому что только вышел выпуск новостей.

– Ава? Что случилось? – спрашивает Амели.

Я лишь качаю головой, не в силах говорить. Я закрываю глаза. Меня силой усаживают на стул.

Голова кружится.

Слишком все было легко, правда? Все собрались. Никто не остановил Сэм и других, которые пользовались чужими удостоверениями. Все шло слишком хорошо, и я решила, что все дело в Сэм – у нее все всегда складывается хорошо.

Но что-то пошло не так. Это не случайная техническая неполадка. Каким-то образом лордеры наверняка узнали о планах. Они не мешали, но не дали распространиться информации. Телефон не ловит сигнал, нет интернета – никакой «БЕДЫ», фотографий, живого эфира. Ничего.

Никому не известно, что произошло.

А что произошло?

3. Сэм

Отрывистые образы, звуки. Боль.

Каждое движение отдается нестерпимой мукой.

Обрушивается темнота.

Я всегда буду вести себя хорошо! Обещаю!

Он печально качает головой. И уходит.

Папочка! Я кричу, но его нет.

Прерывистый вдох. Это просто сон. Правда? Я шевельнулась, и голова взорвалась болью. С усилием я открываю глаза.

Где я?

Тусклый свет. Я в кровати, с металлической трубки под потолком свисает штора. Как у больничной койки. Я в больнице?

Я пытаюсь сесть, но что-то мешает, не дает подняться. Я слегка поворачиваю голову и задыхаюсь от боли.

Наручники. Меня приковали к кровати на колесиках.

Приглушенные звуки, дверь. Голоса. Я отчаянно пытаюсь освободиться.

– Ага, очнулась, как вижу, – рука раздвигает веки, и резкий свет несколько раз больно ударяет по зрачкам – сначала один глаз, потом другой. Я смаргиваю слезы.

– Где я? – Голос звучит хрипло, горло саднит – я ведь кричала не только во сне?

– В больничном изоляторе при Новой лондонской тюрьме.

4. Ава

Той ночью я проверяю новости каждый час.

Говорят, что технические неполадки привели к сбою интернета и телефонной сети. Ну конечно. Диктор новостей с серьезным лицом рассказывает, что во время вооруженного протеста у Вестминстера погиб член парламента, более десятка офицеров полиции и множество случайных свидетелей; еще больше раненых. Коротко сообщается о схожих протестах в других городах. Правительство обещает, что все виновные лица будут наказаны по всей строгости закона.

Закона? Как можно говорить об этом с таким невозмутимым лицом?

Как можно сидячую забастовку приравнять к вооруженному протесту?

Сэм, Лукас и «БЕДА» не допустили бы никакой жестокости, я уверена.

Что же случилось?

Выяснилось в десятичасовых новостях.

– Срочное сообщение. – Диктор краснеет, будто не может поверить написанному.

– Были установлены личности двоих организаторов насильственных протестов, которые сегодня прокатились волной по всей Британии. Под псевдонимами Ромео и Джульетта скрывались Лукас Экономос, сын опальной журналистки Гианы Экономос, и Саманта Луис Грегори, дочь заместителя премьер-министра Мертона Грегори.

На экране появляются их фотографии. И я не могу оторвать взгляд от Сэм, так я по ней соскучилась. Они выбрали редкую фотографию, на которой Сэм без своей обычной маски «дочери политика». Она раздражена и сердита. У Лукаса лицо злое.

– Они приобрели широкую известность в интернете и подбили большое количество подростков на организацию насильственных протестов против властей. А теперь прямое включение с Даунинг-стрит.

Камера крупным планом показывается Даунинг-стрит, затем фокусируется на двери. Выходит Армстронг, а за ним следует Грегори. Они подходят к подготовленному помосту.

– В свободном и честном обществе нет места насилию инакомыслящих, кем бы они ни являлись, – заявляет Армстронг. – Подобное не допустимо.

Грегори бледен. Я представляю его боль и мучения, но вижу лишь ледяную ярость и решимость.

5. Сэм

Первым меня навестил Коулсон.

И тут же покачал головой.

– Я отчаянно пытался помочь, и смотри, что ты наделала. Из-за тебя я проиграл. А я никогда не проигрываю.

Я не отвечаю.

– Я все еще могу помочь тебе.

Я отворачиваюсь.

– Мы можем доказать, что аккаунт Джульетты создала не ты. Скажем, что ты действовала по принуждению. Но придется нас поддержать, отречься от насилия, которое совершалось от твоего имени.