Обречённая на месть. Дилогия

Тихой мышкой просочившись на кухню, Дана скромно села в излюбленный уголок. Боевик, в футболке и лёгких штанах, заваривал чай. Решив не давить окончательно вновь проснувшуюся стыдливость девушки, он не пошёл за ней в комнату, а достал чистые вещи из очистителя. А ещё Атору просто нравилось наблюдать, как мило Дана краснеет. Юная, неискушённая, желанная, так чувственно откликающаяся на его ласки… Усадить бы малышку сейчас на край стола, развести колени, и ласкать её, ловя на губах тихие стоны. А после сдвинуть в сторону тонкую ткань трусиков и войти одним слитным плавным движением. Боевик глубоко вздохнул, с сожалением отгоняя от себя соблазнительные картинки. Он ещё успеет насладиться своей девочкой и услышать, как она кричит его имя. И не единожды.

— Я вымою посуду, — предложила Дана после позднего обеда.

Девушка чувствовала неловкость от того, что ведёт себя, как гостья. Ей хотелось быть хотя бы немного полезной.

— Аристократки моют посуду? — Атор вопросительно изогнул бровь. — С каких пор?

— Родители считали, что вымыть за собой тарелку и чашку не зазорно, — ответила Дана. — Почему аристократ должен быть беспомощным в быту и не уметь каких-то элементарных вещей?

— Мудрая позиция, — согласился мужчина. — Хотя столичная элита с тобой не согласилась бы.

— Ну и пусть, — девушка поднялась, подошла к раковине из серого камня. — А в Академии все равны, тут нет аристократов и простолюдинов.

Включив воду и протирая тарелки губкой из переплетённых толстых ниток, Дана ждала, что Атор подойдёт, обнимет её за талию, и можно будет прижаться к нему, чувствуя себя защищённой и нужной. Девушке так хотелось простой ласки. Но чистые тарелки перекочевали на полку, туда же отправились кружки, а мужчина продолжал сидеть на табурете, прислонившись к стене. Спокойный, расслабленный и такой далёкий. Повернувшись, девушка поймала его взгляд, холодный, пристальный, изучающий. И от этого почему-то стало особенно обидно. Ну конечно, к чему ему быть нежным и внимательным сейчас, если он уже получил желаемое? От этой мысли защемило сердце.

— Что не так? — потухший взгляд Лиданы не укрылся от наблюдательного боевика.

— Ничего, — независимо дёрнув плечиками, ответила она. — Просто устала.

— Иди ко мне, — Атор похлопал себя по коленям.

Когда девушка подошла и села, обнял, бережно, словно хрупкую статуэтку из фарфора. Провёл пальцами вдоль позвоночника. Дана доверчиво уткнулась носом между плечом и шеей боевика, обвила тонкими руками. Мужчина чувствовал, как колотится её сердце. Погладил влажные волосы, вдохнул их аромат. Снова горечавка и вереск… Почему? Девушка поёрзала, ощущая его возбуждение, тихонько вздохнула, предчувствуя, что сейчас Атор снова начнёт её соблазнять. Но боевик удивил. Просто поглаживал по спине, между лопаток, перебирал волосы, и обнимал. Именно так, как ей хотелось.

— Успокоилась? — спросил он, когда дыхание Лиданы выровнялось. Снял её с колен, поднялся и тут же подхватил на руки. На возмущённое трепыхание лишь усмехнулся: — Ты такая лёгкая. Мне нравится.

— Пусти, — попросила девушка. — Мне ещё сегодня реферат готовить. На десять страниц. А библиотека ночью будет закрыта.

— Реферат по технике безопасности и правилам проведения учебных поединков, — уточнил мужчина, занося её в комнату с оружием на стенах. Опустил на пол и коварно улыбнулся: — Зачем тебе в библиотеку? Я всё продиктую.

— Десять страниц? — не поверила Дана. — Продиктуешь?

— Могу и больше, но зачем? — пожал плечами хаосит. Достал из ящика стола пачку разлинованных листов, ручку, отодвинул стул, опустился на него и усадив девушку на колени, велел: — Записывай. Правила проведения учебных поединков начали формироваться одновременно с возникновением боевых техник. Как и воинская мораль. Легко дать человеку знания, но если он не готов их принять, они пойдут во вред ему и окружающим.

Поколебавшись несколько секунд, Дана решила не возражать против созданных условий и, придвинув ближе первый лист, начала записывать. Боевик диктовал неспешно, одновременно легонько поглаживая кончиками её пальцев талию. Почти неощутимо, не отвлекая. Часть того, о чём он говорил, была уже знакома юной герцогине: о технике безопасности, правилах поведения и общепринятых знаках с просьбой прекратить бой Атор рассказывал на занятиях. А вот о воинской морали напрямую он никогда не говорил. Намекал, да. Но не называл качества, без которых хорошим бойцом стать было невозможно. И, несмотря на это, импровизированная лекция не стала для Лиданы откровением. При всей строгости и жёсткости, преподаватель обучал группу не только боевым техникам, но и формировал у студентов правильное мировоззрение.

Дана не считала страницы, пытаясь одновременно слушать, записывать, осмысливать и запоминать информацию. И когда Атор, продиктовав очередное предложение, замолчал, обернулась с непонимающим видом.