Обречённая на месть. Дилогия

Дана молча кивнула. Боевик вошёл в неё плавно, и девушка сладко вскрикнула. На этот раз мужчина двигался медленно, желая продлить наслаждение. Целовал податливые нежные губы, ловя тихие стоны. Дана обнимала его, выгибаясь навстречу, чувствуя, как от каждого движения внизу живота всё туже сжимается невидимая пружина. В этот раз всё было ярче, сильнее. Сладко, жарко, восхитительно долго. Девушка терялась в ощущениях и уже не пыталась приглушить рвущиеся из груди крики. И когда Атор, в очередной раз доведя её до вершины экстаза, внезапно отстранился, Дана протестующе застонала.

— Ненасытная моя, — хмыкнул боевик, поправляя штаны. Уже привычно подхватил девушку на руки и перенёс в спальню. Стянув с неё платье, пояснил: — Хочу видеть тебя полностью, солнышко. И ласкать тоже. Впрочем, чулки можно оставить…

И снова Дана стонала и кричала, впиваясь короткими ногтями в плечи мужчины, подаваясь ему навстречу. Она давно потеряла счёт времени. И когда боевик наконец, шумно выдохнув, излился в неё и скатился на бок, бережно обняв её за талию, удовлетворённо вздохнула и почти моментально вырубилась от усталости и избытка эмоций.

Проснулась, когда за окном было уже темно. В постели Дана была одна. На ощупь вытащив из шкафа первую попавшуюся сорочку, надела её и выскользнула из комнаты. Неимоверно хотелось есть. А с кухни доносился восхитительный запах жареного мяса.

— Сама проснулась, — не оборачиваясь, отметил Атор. — Превосходно. Отдохнула?

— Да, — Дана опустилась на стул. — Вполне. Сама не знаю, почему так получилось… Обычно я долго засыпаю.

— Обычно тебя перед этим никто не затрахивает, — боевик взял тарелки. — Особенно в прямом смысле слова. Хлеб положить? Или не надо портить вкус мяса? — Повернулся, окинул смутившуюся от грубоватой откровенности девушку оценивающим взглядом и покачал головой: — Солнышко моё сероглазое, ты специально так оделась? А я искренне собирался тебя пожалеть и до утра не приставать.

Дана опустила глаза и мысленно помянула ночных тварей, увидев, что ткань сорочки полностью прозрачная. Да уж, выбрала так выбрала. Но от последней фразы Атора по телу пробежала дрожь предвкушения. Пожалуй, она будет не против, если он попристаёт… Только ни за что об этом не скажет!

Мужчина отвернулся, едва сдерживая улыбку. Лидана пока не научилась скрывать эмоции. И намёк на дальнейшие приставания явно ей понравился. А раз так — почему бы не дать желанной женщине то, что приносит удовольствие им обоим?

— Куда? — легко перехватил боевик девушку за тонкую талию, когда она поднялась из-за стола.

— Тарелки вымыть, — чуть растерянно отозвалась Дана.

— Демоны с тарелками! — целуя её в шею, заявил Атор. — Они не убегут из раковины. Выбирай, соблазнительная моя: пойдём в комнату или останемся здесь.

— В комнату, — прошептала девушка.

— Точно? — ладонь мужчины скользнула по ноге, забралась под прозрачную ткань сорочки.

— Д-да, — Дана перехватила его руку, глядя в янтарные глаза, тихо попросила: — Пожалуйста… Не надо здесь.

На этот раз Атор промолчал. Не стал называть её скромницей или ещё как-то проходиться на тему повышенной стыдливости. Просто поднял, бережно прижимая к себе, и унёс в спальню. Вопреки опасениям девушки, на этот раз даже не зажёг под потолком неяркий свет. То ли налюбовался на её тело днём, то ли действительно решил проявить тактичность. Хотя как раз последнего от него герцогиня точно не ожидала.

Он ласкал её бережно, осторожно, словно невесту в первую брачную ночь, чутко реагируя на каждый вздох. И Дана снова и снова взлетала на вершину блаженства, чтобы в очередной раз упасть в волны страсти. Горела в пламени наслаждения, отвечая на ненасытность боевика с такой же жадностью, шептала и выкрикивала его имя и умоляла не останавливаться, бесстыдно выгибаясь под ним. Растворялась в восхитительных ощущениях, что дарили прикосновения его рук, его губ, глубокие, неторопливые движения мужской плоти внутри её тела. А после лежала в его объятьях, чувствуя умиротворённость и почти абсолютное счастье. Почти — потому что для абсолютного счастья здесь и сейчас не хватало уверенности, что Атор её любит, а не просто пользуется.

Дана тихонько вздохнула. А за что ему, взрослому мужчине, лучшему имперскому боевому магу, имевшему в свои 28 лет такое количество женщин, что и вообразить сложно, любить её? Чем она может его заинтересовать, кроме тела? И о чём ему с ней разговаривать? От последней мысли стало грустно и почему-то особенно обидно.

— Рассказывай, — велел боевик. Спокойно, негромко, таким тоном, словно продолжал прерванную только что беседу. — Какая страшная и печальная жуть пришла в твою умную голову на этот раз?

— Да так, ничего особенного, — девушка прижалась к нему, чувствуя, как ровно и размеренно бьётся его сердце под ладонью.

— Дана, либо задай уже этот ужасный и кошмарный вопрос, либо не имей мозг себе и мне за компанию, — мужчина повернулся на бок. — Я же предупреждал: играть в «угадайку» не собираюсь. Очень внимательно тебя слушаю.