Обречённые на мытарства

– За победу, – так же тихо ответила ему Василиса.

Они выпили, принялись закусывать.

Павел долго молчал, лишь бросал странные взгляды на гостью. Наконец, переборов в себе робость, он решил начать тот разговор, который готовил мысленно много раз.

– Василиса… – произнёс Павел хриплым, чужим голосом. – Я должен признаться тебе… должен сказать… В общем, я уже больше не могу жить без тебя, вот! Выходи за меня!

Василиса хоть и ожидала от Павла подобных слов, но всё равно как-то испугалась, внутренне съёжилась, будто на неё резко повеяло холодом. Больше всего поразила пустота, которая была внутри неё. Ни бурной радости, ни участившегося биения сердца, как это должно было бы произойти, она не почувствовала. Путаные слова Павла ничуть не взволновали и не тронули её.

– Я буду хорошим мужем тебе, пальцем не трону, на руках носить стану. Детишек заведём, у меня есть дом, участок земли, бедствовать не будем. Зарплата хорошая, – продолжал Павел.

Пока он раскладывал по полочкам, какая у них будет жизнь, в памяти Василисы всплыли строчки из последнего письма Василия. Она знала все слова наизусть.

«…ты свободна и вправе строить своё счастье с другим человеком… нельзя любить меня мёртвого до бесконечности, всему есть временной период… твой час новой жизни тоже когда-нибудь наступит… вполне возможно, что даже очень скоро… не хочу, чтобы твоя любовь была жертвенной, потому что это будет безумием с твоей стороны… ты ведь всегда мечтала о семейном счастье… тебе нужно жить дальше, иметь мужа и детей, уютный дом, о котором ты мечтала до встречи со мной… пусть это всё сбудется у тебя… у тебя всё ещё впереди…»

«Наверно, это есть час моей новой жизни? – подумала она. – Полюбить я уже всё равно не смогу, а создавать семью необходимо. Чем плохой жених передо мной?»

Василиса выслушала Павла до конца. Когда он выговорился и замолчал выжидающе, она очень тихо ответила:

– Я, Паша, согласна на нашу совместную жизнь. Ты хороший и добрый. Может, и вправду я со временем смогу полюбить тебя…

– Конечно, полюбишь! – радостно воскликнул Павел.

Он обошёл стол, приземлился рядом с Василисой, схватил её ладони, принялся целовать.

– Ты увидишь лучшие времена своей жизни и полюбишь меня однозначно! Будешь счастлива! – Павел привлёк к себе девушку и с жадностью впился в её губы.

– Паша, я буду сегодня твоей, – проговорила Василиса, противясь натиску распалившегося парня. – Погоди, не торопи событие. Вся ночь ещё впереди.

– Да, да, конечно, – торопливо и взволнованно высказался Павел. – Давай посидим ещё, поговорим, поужинаем, – он встал и метнулся на кухню.

Василиса с грустью посмотрела ему вслед. Она чувствовала сложность того положения, в котором очутилась. Ей жалко было Павла, но и не меньшую жалость она теперь испытывала к себе. Она не ожидала, что предстоящая близость с нелюбимым человеком так негативно подействует на неё, хотя ещё час назад была уверена в правильности своего поступка. Ей казалось, что уступчивость по отношению к Павлу исправит всё в будущем, что жизнь сама даст ответы на все её вопросы. Просто некоторое время нужно будет пожить первоочередными житейскими задачами, заслонить ими свои сомнения, а потом само всё рассосётся, свыкнется. Ведь свыкается же человек со своими неизлечимыми болячками?

Павел не возвращался из кухни так долго, что Василиса забеспокоилась.

«Неужели он обиделся? – подумалось ей. – Боевой на людях, а здесь ведёт себя как мальчишка».

– Паша! Ты где потерялся? – громко проговорила она.

– Иду, любимая, – отозвался он, появившись в дверях с большой чугунной сковородой в руках. – Доводил кролика до готовности.

– Тоже на рынке приобрёл?

– Нет, сосед за помощь расплатился. Должок натурой вернул, так сказать.

– А ты хозяйственный мужчина, – отметила Василиса с похвалой.

– Со мной, Васса, не пропадёшь. Я цену своих способностей знаю.

И опять в голове у неё сработало какое-то настораживающее чувство, будто мелькнуло на миг негласное предупреждение, к которому следовало бы прислушаться. Но Василиса не придала этой внутренней подсказке никакого значения.

Они покончили с кроликом, допили вино, вышли на крыльцо подышать воздухом.

Было уже темно, Павел зажёг керосиновую лампу, поставил на перила. Вечер на удивление оказался тихим и тёплым. С реки тянуло весенней свежестью.

– Как я рад, что ты, наконец-то, в моём доме, – нарушив тишину, сказал Павел, взял Василису за руку, требовательно притянул к себе.

Она ничего не ответила, податливо подчинилась его желанию. После длительного поцелуя, сказала бесстрастным голосом:

– Пошли в дом, Паша. Холодно здесь, да и поздно уже. Пора нам с тобой в постель.

Павел удивился столь быстрой перемене, с волнением взял фонарь, и направился обратно в избу.

Совсем скоро он с необузданной страстью, тяжело дыша, овладел своей возлюбленной. Супружеская ночь, о которой он так долго мечтал, наконец, состоялась…

       ***