Обречённые на мытарства

– Ещё чего! Тебе просто показалось, – с вызовом проговорил он. – А если бы и спёр пирожок-другой, у неё бы не убыло. Думаешь, она честно торгует? Не обманывает людей? Держи карман шире! Ворует потихоньку где-нибудь на складе продукты для начинки, а потом дерёт с голодного человека втридорога! Не обеднела бы из-за пары пирожков!

– Ваня, что ты такое городишь!? – не поверила своим ушам Васса. – Неужели ты и впрямь можешь своровать?

Брат медленно повернул голову куда-то в сторону, будто отыскивая человека, у которого можно было спросить ответ, и после длительной паузы уверенно произнёс:

– На добро честного человека у меня рука, конечно, не поднимется. Это уж точно. А вот бессовестных жуликов и разного рода проходимцев, ворующих у государства, а также и у простых граждан, я заставил бы делиться. – И добавил: – Будь на то моя воля.

Васса во все глаза смотрела на брата, удивляясь его словам. Он научился читать ещё в шесть лет, через год уже бегло читал книгу любого содержания. Сейчас Ваня говорил не как девятилетний мальчишка, а как взрослый и начитанный человек. Его слова поразили её. Они были словно взяты из какой-то умной книжки и не являлись его собственными.

– Вань, ты так умно говоришь, прямо как наш учитель русского языка в школе, – сказала Васса, восторгаясь речью брата.

– Чаще читай газеты, и ты так будешь говорить, – поучительно ответил Ваня.

В тот вечер их впервые высадили из поезда за безбилетный проезд. Раньше им удавалось разжалобить контролёра при проверке билетов, и тот, погрозив пальцем и поворчав для порядка, оставлял всё же зайцев в вагоне до конца поездки. Иногда Васса и Ванька, завидев людей в форме, просто перебегали на остановке в тот вагон, где контроль уже состоялся.

На сей раз ни того, ни другого варианта у них не прокатило. Контролёры шли с обеих сторон, а поезд нёсся без остановок. Зайцы попали в железные клещи, и смиренно ждали своей участи.

– Ваши билетики, молодёжь! – обратилась к ним высокая и полная женщина в железнодорожной форме, наперёд зная, что перед ней безбилетники. Она определяла их по бегающим глазам.

– Нету у нас билетов, тётенька, – жалобно проговорила Василиса. – Нищие мы, по миру ходили, милостыню собирали.

– И что мне с того, что вы нищие? Порядок в поездах для всех одинаков, – не реагируя на жалостливый голос Вассы, безапелляционным тоном отрубила грозная контролёрша. – Нет денег – сидите дома, или ходите пешком.

– Тётенька, простите нас, пожалейте, нам очень надо вернуться домой, у нас маманька хворая лежит, помирает с голоду, – ещё жалобнее, чем сестра, прохныкал Ванька.

Женщина-контролёр была неумолима:

– Вот что, клоуны, а ну марш в тамбур! Маманька у них помирает! Сейчас будет остановка, я вас высажу за безбилетный проезд, и вы пошагаете к своей маманьке по шпалам, понятно?

– Тётенька, не высаживайте нас, ну пожа-алуйста, – попыталась ещё раз разжалобить чёрствую женщину Васса.

– Хватит ныть, ничего у вас не выйдет, – вынесла приговор контролёрша. – Забирайте свои котомки и быстро за мной, паровоз стоит полминуты.

– Никуда мы не пойдём, – заявил Ванька. – Нам нужно доехать до Утёса, вам понятно?

Несколько секунд они смотрели друг на друга: Ванька – прижавшись в угол, ощетинившись, будто загнанный зверёк, контролёрша –стоя между деревянными лавками и загораживая крупным телом проход.

– Вставай быстро, поезд ждать не будет!

Увидев, что мальчишка не собирается подчиниться, контролёрша, сверкая глазами, схватила Ваньку за шиворот и волоком потащила в тамбур. Васса безмолвно поплелась следом.

Случилось это на полустанке за девять километров до Утёса. Отстучали колёса на стыке вздрагивающих рельс, поезд скрылся из вида, Васса и Ваня остались вдвоём на краю высокой насыпи.

– Зачем ты упрямился, а, Вань? – во взгляде Василисы всё ещё стоял испуг. – Если бы мы остались в вагоне, эта тётка могла сдать нас в милицию. Этот полустанок последний перед Утёсом.

– Знаю я, потому и не хотел вылезать, тянул время, – вяло проговорил брат. – На станции нет милиционера, уже несколько дней нет.

– Откуда тебе известно?

– Слушаю иногда, о чём говорят люди вокруг, в отличие от тебя, -насмешливо сказал Ванька. – Кто же знал, что эта дура возьмёт меня за шкирку?

Он поёжился и тряхнул шеей, словно сбрасывая с неё невидимые следы от этих не женских ручищ.

– Здоровая баба, будто конь в юбке, – с презрением сказал Ванька, потирая ладонью свою шею. – До сих пор чувствую её железные клешни.

– Ладно, Вань, пошли, а то стемнеет скоро, – обречённо произнесла Васса и зашагала по шпалам.

– Далеко же нам идти, блин! – возмутился Ванька. – До Утёса девять километров, а потом до Восхода ещё пять!

– У нас нет выбора, придётся идти. Следующий паровоз будет только утром, а пассажирский здесь не останавливается.

– Без тебя знаю, могла бы и не говорить, – недовольно пробурчал Ванька.