Обречённые на мытарства

Идти по шпалам было трудно, расстояние между ними не соответствовало нормальному шагу. Дети не шли, а скакали по широким деревянным брускам с резким запахом креозота, отдавая при этом много сил. Несколько раз они останавливались, садились на рельсы, и, передохнув, шагали дальше. Кое-как, часто спотыкаясь, доплелись до станции.

– Всё, Васска, я больше не могу идти, – сказал Ваня и повалился на ближайшую скамейку.

– А как же мама, Ванечка? Она же потеряет нас, будет волноваться, – попыталась подбодрить брата Василиса. – Сейчас отдохнём и пойдём дальше. По дороге идти легче, чем по шпалам.

Ваня не слышал её. Обессиленный за день, он уже крепко спал, свернувшись калачиком.

Домой они возвратились только под утро, одновременно с восходящим солнцем, которое, отдохнув ночью за горой, выбросило на посёлок свои первые свежие лучи.

Евдокия не спала до самого возвращения детей. Каждый раз, когда дети возвращались домой, она брала их тощие мешки и выгружала содержимое на стол. Со слезами на глазах принималась сортировать разные по величине куски хлеба. Свежие ломти хлеба складывала в хлебницу, а чёрствые и рваные куски замачивала в воде. В образовавшуюся кашицу добавляла мелко изрубленную молодую крапиву и сухую мякоть трухлявых пней. Всё это тщательно перемешивала и пекла лепёшки. С недавних пор она стала добавлять в тесто истертые молодые почки пихты.

Через неделю начались школьные каникулы. Вассе уже не нужно было отпрашиваться с учёбы, лгать и стыдливо отводить глаза от учительницы. С большим трудом убедив мать, что им теперь удобнее будет ездить с ночёвкой, дети отправились в город на несколько дней.

В утреннем поезде билеты никогда не проверялись, Васса с Ваней добрались до города без проблем.

– Вань, а где мы будем ночевать? – вкрадчиво спросила Василиса, когда они покинули здание вокзала. Однажды брат обмолвился, что, если вдруг им придётся заночевать в городе, у него присмотрено для этой цели отличное местечко. Но где находится такое место – не проронил ни слова.

– Ты же сказала матери, что на вокзале, зачем спрашиваешь? –хитро усмехнулся Ванька.

– На вокзале-то опасно, ты сам знаешь, – Васса испытующе посмотрела на братишку. – Заберут в милицию, и мешки вместе с подаянием отнимут. Останемся мы ни с чем.

– Если ты такая трусиха, чего тогда попёрлась с ночёвкой? – съехидничал Ванька. – Ездила бы домой каждым вечером, как прежде. Спокойнее и тебе, и матери.

– Ну почему ты такой вредный? – спросила Василиса. – О чём бы я тебя не спросила – у тебя всегда одни насмешки, да подковырки. Колючий ты, Ваня, как осот за нашим бараком.

– Зато ты хуже тёртой редьки, – тут же нашёлся с ответом брат.

– Это как?

– Вонючка потому что, пахнешь и пахнешь постоянно. Всё тебе не так, всё не эдак, ворчишь и поучаешь меня на каждом шагу, как училка занудная. А я уже не маленький, сам могу решать, что мне делать, а что – нет.

– Ах так! Зануда я, значит? – рассердилась Васса. – Вольничать тебе мешаю?

– Да, мешаешь, – насупившись, заявил Ванька.

– Чем же я тебе мешаю?

– Стыдливостью своей, да трусостью. С тобой одна морока и постоянная невезуха.

– А ты предлагаешь действовать нахрапом? Бессовестно врать людям, обманывать их и обирать до нитки?

– В нашем деле без этого сейчас просто нельзя, иначе не выживем, – с какой-то недетской серьёзностью сказал Ванька. – Голодных в округе теперь – пруд пруди. Кому стыдно побираться, как тебе, – тот от своей гордости на ходу падает от голода, умирает прямо на дороге. Вот так. Сама видела.

– Хорошо, что ты предлагаешь? – согласившись с доводами брата, спросила Васса.

– Будем ходить по домам, но в отдельности друг от друга, – без колебаний ответил Ванька. – Так мы насобираем больше продуктов. Стоять на месте и клянчить – много не подадут, попрошайки, вроде тебя, теперь на каждом углу. К тому же, люди не таскают хлеб и картошку в карманах, а хранят дома. И ещё. Если крупно повезёт, может, и к столу кто-нибудь пригласит. Как-то же надо нам кормиться несколько дней. Мать лепешек тебе вечером не напечёт.

– Ладно, давай попробуем, – сдалась Василиса окончательно. –Только при одном условии.

– Каком?

– Что ты не будешь воровать. Даёшь мне слово? – острые глаза сестры вцепились в лицо Ваньки, под этим взглядом невозможно было соврать.

– Даю, отвяжись только, – неохотно выдавил он. – А сейчас идём на рынок, покажу тебе место, где нам предстоит сегодня ночевать. Там и встретимся под вечер, до закрытия рынка.

Место для ночлега действительно было удобным. В углу рынка стояло деревянное здание с просторным высоким крыльцом. В нём располагался приёмный пункт конторы «Заготскот». Сюда со всей округи частники после забоя скота привозили шкуры. Под крыльцом по всему периметру была сложена поленница колотых дров, внутри этой буквы «П» оставалось невидимое пространство. Там-то и планировал устроить ночлежку Ванька.