Обречённые на падение

– Но как?

– У меня есть знакомый хакер, – немногословно отвечает Леона.

Рядом памятник Стивену. Тело, конечно, после пожара не удалось опознать и даже отделить от пепла, поэтому здесь пустая могила.

– Может, так суждено было, – указываю взглядом на живот сестры. – Может, он должен был оставить после себя частицу в этом мире.

Обида притупилась. Скорбь перебила все остальные чувства.

– Майкл ходит каждый день, – произносит сестра, смотря куда-то мимо меня.

Оборачиваюсь: возле могилы Карен стоят Майкл и Хэлен. МакКой похоронили рядом с матерью, в один день. Патрика на церемонии не было, Кайл Кросс отказался его выпускать.

– Привет, – к нам присоединяется Одри, а следом подходит и её мама. – Я думала, ты уехала из города.

– С чего бы это?

– Я попробовала заклинание поиска на брелке, что был на твоих ключах. Оно показало, что ты вне пределов Хосдейла.

– Оно показало, что я мертва, – грустно усмехаюсь.

– Тогда бы оно не показало ничего, – вмешивается старшая Корнелл.

– Но… – лихорадочно бегаю глазами по присутствующим, – это брелок Стивена.

Все переглядываемся.

Он жив? Но как ему удалось выбраться? И почему он не вернулся к нам?

Тишина затягивается. Никто не хочет первым нарушать её. Одри уставилась на простенький памятник Стиву, Фелиция косится в сторону двойняшек. Я решаю повернуть разговор в другое русло:

– Миссис Корнелл, скажите, а можно ли прочитать мысли? Точнее, даже воспоминания?

– Теоретически, да, но это не просто и требует…

– А если это не человек, – перебиваю я, – а животное?

Женщина удивлённо хлопает глазами.

– Даже не знаю, не приходилось раньше. А чьи воспоминания ты хочешь узнать?

– Кики. Думаю, она единственная может знать ответ на мой вопрос. Да и на многие вопросы жителей Хосдейла… наверняка ей есть что рассказать. Правда я давно её не видела, что странно…

Одри с матерью переглядываются. Снова наступает тишина. На ближайшем дереве чирикают птицы.

– Джейн, я хочу тебе рассказать правду. Объяснить, – Леона не поднимает глаз. – Я злилась на маму потому, что она была несправедлива к тебе…

– Леона…

– Послушай! Пожалуйста, не перебивай меня. Мне с трудом даётся этот разговор. Хватит с нас тайн!

Она переводит дыхание. Признание выглядит как порыв, словно сестра больше не может держать это в себе.

– Она не просто так относилась к тебе холодно. Она не была такой раньше, это не нормальное её поведение! От этого мне было ещё тяжелее видеть, что она не дарит тебе той настоящей материнской любви, которую успела познать я… Джейн, у тебя была сестра. У мамы была двойня.

Она выдавливает что-то наподобие улыбки, в то время как я затаиваю дыхание.

– Она была так счастлива, так ждала вас. Но выжила только ты, – сестра морщится, – и она изменилась. Словно ты была виновата, что Сара не выжила. Это было ужасно, видеть как она относилась к тебе, будто лишний раз боялась признаться самой себе в любви к собственной дочери!

– Что ты сказала? – меня пробирает холод. – Сара?

– Да, мама хотела назвать её Сарой…

Всё это время я искала не ту Сару! Она просила найти свою мёртворождённую дочь… но разве они не должны были встретиться после смерти?

– Пожалуй, самое время и мне рассказать… во время мы подошли, – Фелиция делает глубокий вдох. – Помнишь, я сказала, что уже не помню почему мы перестали общаться? Так вот, я соврала. Я отлично помню причину… Раньше мы с Вивьен были лучшими подругами. Только когда она была беременна вами, она попросила меня… эм… наложить заклинание защиты, – женщина хмурится. – Беременность давалась ей тяжело и она боялась, что может развиться гипоксия или что похуже. Но что-то пошло не так, как вы уже поняли. В эту же ночь её увезли с преждевременными родами, где выжила только ты, – она виновато смотрит на меня. – С тех пор она возненавидела меня.

Фелиция поворачивается к дочери.

– Поэтому я прекратила пользоваться магией. До сих пор не могу себе простить. Одно неверное движение, один неправильный звук… это очень опасно, Одри.

– Она говорила, что запомнила только маленькую родинку в виде бабочки, на плече, – добавляет Леона. – Это всё, что она видела, когда младенцев проносили мимо.

Я едва удерживаюсь на ногах.

– Карен…

ЭПИЛОГ

Холодно. Узко. Темно. Пахнет сыростью. Пытаюсь упереться в доски передо мной, но вместо этого пробиваю их насквозь. Через дыры сыпется земля. Пинаю, окончательно разламывая коленями крышку гроба. Отчаянно копаю. Земля забивается под ногти, сыпется в лицо, забивает уши. Прикрываю глаза и ускоряюсь, пока не чувствую, что рука вылезла на поверхность. Вторая рука. Голова. Выбираюсь и стряхиваю с себя комки грязи.

Ночное небо усыпано звёздами. По периметру кладбища горят фонари. Улавливаю звук шагов – в паре сотен метров кто-то неспешно идёт. На дереве справа, под пышной кроной из листьев, замечаю спящего ворона. Чувствую запах краски, которой позавчера покрасили ворота. От меня не скроется ничто.