Обречённые. Том 1

Кто отказывался — тех объявляли пособниками террористов и сдавали в Интерпол. Ну, а там уже… нет, что вы, не ногами — психотропными препаратами учили уму-разуму и наставляли, что говорить суду. И камеры устанавливались — быстро и весело, в стиле «пятилеток в четыре года», что бушевали в забытой России в забытом ХХ веке…

А потом случилось страшное! Как ломились в операторы пунктов теленаблюдения всякие извращенцы! Поначалу командование Интерпола опасалось, что штатские будут прогуливать и опаздывать, даже ввело драконовские меры вроде штрафа в пол-зарплаты за пятнадцатиминутное опоздание. Какое там…

Они приходили и за час, и за два до смены, рвались на рабочее место. Порой забывали завернуть в бухгалтерию за получкой. Особенно ценилась ночная смена, ее ждали, как манны небесной. И главной проблемой было — не загнать ребят на работу, а выгнать после окончания смены, даже если смена тянулась двенадцать часов.

Были и нормальные — те, кому нужен не лишний оргазм, а деньги. Они добросовестно делали дело, но в бухгалтерию сходить за получкой не забывали. Главный доход у них был не на работе, а на подпольных рынках, куда часто уплывали самые пикантные съемки. Порой случались скандалы, операторов вышибали с работы, как и покрывавших их полисменов, но чаще всё сходило с рук. А главное, год работы позволял накопить первоначальный капитал и открыть своё дело — или, если жить экономно, на обеспеченную старость. А те извращенцы, кому не удалось пристроиться в службу слежения, имели возможность купить у подпольных торгашей «сидюки» из видеоархива Интерпола…

И что же, спрашивается, никто не возмущался в курилках (пока не был принят закон о курении), спальнях и туалетах? А то нет! Но когда кто-то, возможно, и сами интерполовцы, взорвали несколько домов, где жители отказались устанавливать камеры, протестующих поубавилось. Теперь лишь немногие вспоминают, что было когда-то такое естественное право — на тайну частной жизни. Остальные буйно радуются новой демократии, живя в огромном шоу «За стеклом», и уже не помнят, как оно было раньше…

Конечно, за исключением Бессмертных. Эти-то не подотчётны никому.

«Дурак, тут же ни камер, ни беспилотников! — сказал себе Мэтхен. — Кто увидит — не оштрафует и не донесёт. Ибо некому: копов тоже нет». Чувствуя, что больше не выдержит, он повернулся к дереву и со вздохом облегчения расстегнул пуговицы в прорези.

Одна проблема была решена. Теперь бы выпить…

И, конечно же, гостеприимная земля Подкуполья отозвалась на немую мольбу, стоило повернуть голову и посмотреть через чахлые кусты. Он ожидал увидеть хотя бы лужу, но там оказалось целое озеро. Свинцово-серая вода лениво накатывала на берег, лизала, оставляя бежево-бурую пену, кучи неприглядного хлама на берегу. Земля на низком топком берегу была истоптана, будто сюда пришло на водопой стадо бегемотов — вот только в грязи отчётливо отпечатались подошвы сапог и ботинок. Значит, там не химикалии, а настоящая вода! И пьют же воду, пьют! И ему можно! А то во рту, похоже, скоро песчаные барханы образуются…

Доковыляв до уреза воды, Мэтхен припал к озерцу — и по-собачьи принялся лакать жидкость. Он забыл, что всего в километре отсюда построили ядерный могильник, потом стенки провалились, вода затекла внутрь и вымыла немало заразы, отчего самыми тёмными ночами вокруг могильника едва заметно светилась земля. Конечно, часть смертоносной воды из окрестностей могильника, и из-под расколотого саркофага стекла и в озеро. А потом уже сюда, как в безнадёжно гиблое место, вывели трубы, по которым с завода текли отходы. Да и селяне одно время бросали у берега трупы — они раздувались и лопались, выплёскивая в получившийся биореактор миллиарды бактерий. Ни один генетик не решился бы просчитать, как они мутировали и во что превратились в этаком рассоле…

Со временем, конечно, химическая дрянь пораспалась на составляющие, самые смертоносные бактерии выродились от радиации, радиация тоже выдохлась — видать, изотопы попались короткоживущие, или просочилось их не так много, и часть впиталась в грунт. Словом, водичка из озера уже не была смертельным ядом, как лет пятьдесят назад, но и пить её категорически не стоило — козлёночком станешь.

Впрочем, даже если б знал всё об озере отравы, он бы не остановился. Бывает, когда жажда оказывается страшнее боли и смерти.

От поглощения воды его отвлёк шорох в кустах. Затем раздался яростный, многоголосый мат — причём один из голосов показался смутно знакомым, а второй принадлежал женщине. Эрхард осторожно оглянулся — и обомлел.

С ними он уже встречался когда-то давно: не верилось, что всего лишь позапозавчера. Это была та самая, пусть уменьшившаяся в числе, банда каннибалов, которые напали на отряд изгнанников в самый первый день.

Глава 3. Эири