Обречённые. Том 1

Здоровяку досталось изрядно, на обеих головах не было живого места, но толстые черепные кости не пробил даже брошенный Петровичем кузнечный молот. Кстати, заводского летуна надо тоже примерно наказать. Главное — отыскать подходящее оружие. А где его можно найти? Конечно, за Барьером! Только там всё лучшее, что есть, оттуда к нам сюда идут пойло и баланда, а тут всё дрянь! Дерьмо крысиное! Погань! Вот перепугаются-то ублюдки, когда поймут, с кем связались! Но поздно будет, поздно, потому что он придёт карать. И ещё покажет всем, кто тут пурзидент, а кто — пустое место!

Двуглавый Борис шагал неутомимо, посёлок давно остался позади, вокруг расстилалась чахлая рощица, облепленная слизью. Налетавший с востока ветер срывал тяжёлые капли, бросал на головы беглецу, и там, где эта гадость попадала на свежие ссадины, начинало нешуточно щипать. Но для могучего «пурзидента» то были пустяки. Не обратил внимания и на смертоносный для прихотливого забарьерца чёрный дождь: он был плотью от плоти Подкуполья. Так и шёл, разбрызгивая грязь здоровенными ножищами, строя планы изощрённой и жестокой мести всем, кто посмел его, самого могучего и умного в посёлке, выгнать во тьму и дождь, как паршивую шавку… Так и шёл, пока в глаза, ослепляя, не ударил свет фонаря, а пули с чавканьем не впились в грязь.

— Стой, ублюдок! Стреляем!

Забарьерцы! Они пришли на выручку! Наверное, те самые «туристы», на которых возвёл напраслину Меченый. Теперь только бы договориться, только б договориться…

Глава 5. Капитан Ярцефф

Что-то часто стали сыпать чёрные дожди. Попадать под такие не стоит и мутантам: облысением не отделаешься. Если не забьёшься под крышу вовремя, можно и совсем нешуточную дозу хапнуть. А тут Подкуполье, лечить никто не будет. Ослабеешь после дождичка, тебя и добьёт первая же зараза, от какой раньше спасал нечеловеческий иммунитет и живучесть.

Но эта ночь словно создана для романтических прогулок: пелена смога поредела и рассеялась. Порой, казалось Мэтхену, в разрывах туч мелькали звёзды — или он всё-таки ошибся? Мэтхен наслаждался, для него это была весть с родины. И хоть родину он покинул не по своей воле, хоть она сама отказалась от него, историк в глубине души тосковал по университетским аудиториям. Но чем дальше — тем реже.

А рядом шла Эири. Сияли золотистые глаза, как змея с медной чешуёй, на плече лежала толстая коса. С недавних пор девушка заплетала волосы — и сразу превратилась в сказочную красавицу. Она даже мылась в озере: к холоду и радиации в металлическом обличье девочка была ещё устойчивее Смрадека. Доводилось ей лазить в места, где людям не выжить и в противорадиационном костюме. Без видимых последствий.

С тёмных далей Мэтхен перевёл взгляд на спутницу. За последний год она окрепла, грудь уже не торчала озорными холмиками, а соблазнительно вздымалась, заставляя вспомнить, что сам он ещё молод, а женским вниманием не был избалован и Там. «Ты сдурел, приятель? — возмутился в голове кто-то не по уму усердный, ещё считающий себя гражданином Свободного Мира. — Ты даже не знаешь, что у неё вместо крови, может, ртуть какая!» С раннего детства их учили, что в Резервации доживают свой век мерзкие твари. В них не осталось ничего человеческого — это не разумные существа, но и не животные, а чудища, в их убийстве нет ничего плохого. Люди не стали их истреблять, даже дали им возможность жить, как хотят, в своей Зоне — разве что порой появляются в качестве туристов и охотников, отстреливают самых деградировавших. Но общаться с мутантом, дружить, или — упаси боже!!! — любить обитательницу Зоны? Да любого, кто остался Там, затошнит от одной этой мысли!

Мэтхен усмехнулся. Лишь недавно он осознал случившееся. Оказавшись в пропащей Зоне, забарьерный историк стал другим. Возможно, по понятиям оставшихся Там, он сам отчасти стал мутантом — неслучайно же их всех в первый день чуть не пристрелили. Он не знал, какая, нынешняя или прошлая жизнь, лучше — но Забарьерье осталось в прошлом. (Ничего себе — уже и родную Федерацию называет, как подкуполяне!) А настоящее и будущее — здесь. В Зоне тотальной экологической катастрофы.

— Я дочитала роман, ну, где девочка с косой на обложке…

— И как? Интересно?

Вопрос задан не из вежливости: Мэтхену было интересно, как она оценит любовный роман с лёгким намёком на историю. Сам-то он, как специалист, над такими лишь подсмеивался.

— Красиво там, в Забарьерье… И люди красивые, и отношения у них…

«А это неизвестно, девочка, — пришло в голову Мэтхену. — Ты просто не привыкла, что бумага всё стерпит. И не поняла, что отражённый в книге мир — лишь преломление реальности в сознании автора. Упрощение, сгущение красок, иногда наведение глянца».

— На что-нибудь обратила внимание? — совсем как Там, на семинарах, спросил Мэтхен.

— Да там всё другое! У нас ведь как? Живут вместе двое, пока не надоест. Или с пьяных глаз не забудут, куда идти. Тогда, как отойдут, к ближайшему дому ползут. Если девки не против — потом дети и рождаются… у тех, кто может рожать.