Обречённый на одиночество. Том 1

– Правильно говоришь, очень правильно. Таким и должен быть к,онах. А иным ты и не мог быть. Ведь и Абу был настоящим к,онахом. Часто, наверное, вспоминаешь его? Конечно, вспоминаешь, такой человек был… – сам же ответил на свой вопрос Масхуд, исподтишка наблюдая за Алхастом.

Алхасту очень не понравилось, что этот человек назвал имя его отца, будто он притронулся к нему своими грязными руками. Но сдержался, никак не выдав своих мыслей.

– Да-да, часто вспоминаю.

– Хороший был человек, – кивнул Масхуд.

– Многие вспоминают его добрым словом. Наверное, чтобы сделать приятное мне, его сыну. Я-то глуп был, все не успевал набраться у него ума-разума, голову занимало совсем другое. Так и не узнал его, как следует. Ровесники его, наверное, знали лучше…

– Тогда, молодой человек, знай, что перед тобой стоит тот, кто лучше, чем кто-либо, знал Абу. И я свидетельствую, что он был истинным праведником. Это так же верно, как то, что Бог, которому мы возносим свои молитвы, Един и Всемогущ! Так что, Алхаст, ты с полным правом можешь гордиться своим отцом… А ведь мы с ним когда-то были очень близки, – Масхуд все еще продолжал незаметно наблюдать за Алхастом.

Это была ложь. Алхаст точно знал, что ничего общего у Абу с этим человеком не было и быть не могло. Более того, он не раз слышал, как отец нелестно отзывался об отпрыске Маи, как старики в их доме часто обсуждали его грязные дела. С тех самых пор Алхаст и испытывал к нему стойкое отвращение, как к какому-то гаду ползучему.

У него возникло желание высказать Масхуду все, что он о нем думает и прогнать прочь со двора. Но Алхаст сдержался. Теперь ему уже хотелось узнать, с какой целью этот человек зашел к нему. То что не ради простого общения, было понятно еще с той минуты, как он ступил ногой во двор. Что-то он прятал за этим словесным блудом. Интересно, что?

– Я не слышал от Абу вашего имени, – сказал Алхаст, поудобнее устраиваясь на своем табурете. – Он не вел со мной серьезные разговоры. Я же совсем еще юнцом был, о чем ему было со мной говорить…

Масхуд беззвучно засмеялся, подрагивая плечами. Кажется, он совсем не догадывался, что смысл этого фальшивого смеха понятен не только ему.

– Эх, Алхаст-Алхаст, как многого вы, молодые, не знаете. Это были другие времена. Мы с Абу не могли выставлять свою дружбу напоказ. Ты мог этого не знать, но твой отец находился под бдительным наблюдением властей. Одного маленького повода было достаточно, чтобы они упрятали его туда, откуда мало кто возвращался. Даже не повода. Просто ждали неосторожного шага с его стороны. Я же работал в структурах власти, мне не простили бы дружеские связи с Абу. Поэтому мы с ним не могли встречаться настолько часто, насколько нам обоим хотелось бы этого… Я очень любил и уважал твоего отца. Знаю, он относился ко мне так же… Вот и не смог не зайти к тебе, когда Хизир сказал, что ты его сын.

Алхаста все больше и больше удивлял этот человек.

«Неужели он в самом деле думает, что я верю его словам? – крутилось у него в голове. – И почему до сих пор никто не вырвал у него изо рта этот поганый язык! Как же ему не стыдно-то… Эх, Масхуд, что делать, твои времена наступили… Ладно еще, был бы ты один такой, как-нибудь справились бы… Но вас же тьма тьмущая!»

– Хорошо сделали, что зашли, – равнодушно произнес Алхаст, стараясь не показывать своего отношения ко всему, что говорил собеседник, но вместе с тем и скрыть это особо не пытаясь. – Отныне будем знать друг друга.

Масхуд был достаточно наблюдательным человеком, чтобы не заметить холодок в словах и голосе Алхаста.

Он встал.

– Абу часто говорил мне, что ведет какие-то записи. Пишет, как он называл его, тептар. Он наказывал мне обязательно прочитать его. «Если Богу угодно будет забрать меня из этого мира раньше тебя», – добавлял он каждый раз… Будто знал… Да, рано он ушел от нас. В самом расцвете сил… Если записи эти у тебя, я хотел бы прочитать их. Надеюсь, другу отца ты не откажешь в такой маленькой просьбе? Исполнение желания усопшего – это долг всякого верующего человека. Да и интересно, какие мысли он посчитал нужным записать. Мне это чтение доставило бы удовольствие, словно встреча с дорогим другом. Дай мне на время его тептар, – мягко попросил Масхуд, интонацией выделяя слова о своей дружбе с Абу. Хитрец! Знал ведь, что любой достойный сын воспримет просьбу друга отца как непреклонное требование самого отца. – Понимаю, тебе он дорог как память об отце, ну так и я ж не насовсем. Прочитаю и тут же верну.

Наконец-то Алхаст узнал все, что хотел узнать. Тут же всплыли в памяти и слова Сарат. Она ведь говорила, что есть люди, которые ищут тептар Абу и желают присвоить его. Неужели девушка имела ввиду Масхуда? Если так, что же тогда может быть общего между Сарат и этим двуличным типом? Этот сексот, как называл его Солта, хорошо известный всем, кто имел хоть как-то соприкасался с властями, и не только им, запятнанный многими грязными делами и, может, даже кровью. Словом, мерзкий тип… И Сарат. Ведь она же по сравнению с ним всего лишь ребенок, только с колыбели, можно сказать!..