Обречённый на одиночество. Том 1

…Прошли годы, наполненные благими делами и самоотверженным трудом на пути распространения и утверждения на земле нахов Слова Божьего. Настало время покинуть этот мир и для шайха.

Чувствуя приближение своего последнего часа, Берс пришел на лесную поляну, куда его когда-то, еще ребенком, привел преданный волк. Старцы, сидевшие на разостланном ковре, встали, как один, приветствуя шайха.

Берс поздоровался, справился о здоровье.

– Спасибо, Тимарболатан Берс, – отвечали на его приветствие Победившие Сомнения. – Хвала Всевышнему, Его воля над нами.

Они были все такими же. Ни время, ни пережитое не изменили ни одной черточки на их сияющих лицах. Глаза их, как и прежде, излучали мягкий, умиротворяющий свет.

– Великое дело победило, Шайх-Берс! – заговорил один из старцев. – В сердца нахов вернулась вера в Единого Бога! Никогда, ни в лишениях, ни в благоденствии, они уже не сойдут с этого пути. Усердие в служении Создателю будет то ослабевать, то крепнуть, но не прекратится до Судного дня! Ты до конца выполнил свой священный долг, Темболатан Тимарболатан Берс! Да вознаградит тебя Господь за труд твой, за каждое слово, за чистые помыслы!

– Да вознаградит Он нас всех Своей милостью! – ответил Берс на слова старца. – Да примет Он и ваш труд на этом пути как священную молитву!..

Шайх помолчал, задумавшись о чем-то, потом прошептал короткую молитву и заговорил снова.

– Пытался обходиться словом и убеждением, но приходилось и за меч браться. Каждый раз старался вложить меч обратно в ножны, не обагряя его кровью, но не всегда это получалось… Завещаю сподвижникам своим и потомкам знать цену и место клинка и слова…

Старцы слушали Шайха в полном безмолвии.

Что же ты есть такое, жизнь! Как мало в тебе отрадного для тех, кто познал тайну времени, места и судьбы, кто способен увидеть во вчерашнем дне день завтрашний! Нет, жизнь, не в силах была ты обмануть этих мудрых старцев. Они же смотрели не только на выпячиваемую тобой мнимую красоту, но видели и море горя, в котором ты с наслаждением купаешься… И скажите, люди, скажите, как жить на этом свете человеку, который и чужое горе тоже вбирает в свое сердце?!

– Мой жизненный путь подходит к концу, – снова заговорил Берс. – Скоро мне надо будет уйти в лучший мир. Я покорен своей судьбе, готов предстать перед Судом Праведным, верую в Милосердие Всевышнего! – Шайх прошептал про себя короткую молитву и продолжил: – Не довелось мне познать радость общения с отцом… Не седлал для него коня поутру; не ожидал его возвращения, сидя на крыше сакли. Не встречал его у калитки, не вел коня его за уздцы до самого порога, не помогал ему сойти с него, держа рукой своей стремя. И не ухаживал за добрым и преданным ему конем, не поил его теплой водой, не кормил вареным овсом и не шептался с ним о делах и подвигах его хозяина… Не довелось мне, о старцы, слушать песнь к,онахов из уст отца! Не представлял ему друзей своих, чтобы он благословил нашу дружбу. Не познал я, старцы, тепло отцовской руки… Как же мне не хватало этого!.. Я всегда мечтал, чтобы хотя бы последнее мое пристанище оказалось рядом с отцом…

Когда Берс-Шайх замолчал, установилась тягостная тишина. Казалось, что не только старцы, но и сама природа, все живое и неживое печально склонилось от слов человека, которого еще до рождения разлучили с отцом. Человек остается человеком, будь он героем или даже святым. И Берс тоже был всего лишь человеком из плоти и кости, которому, как и всякому другому, ведомы и боль, и радость.

– Нет, Тимарболатан Берс-Шайх, – мягко сказал старец. – У тебя нет такого права. Твои земные дела не завершаются даже после того, как душа переселится в лучший мир. Настали другие времена, и Слово уже другое, Берс. Склеп К,онахов на склоне Туш-Лама закрыт навсегда, а час Тайны Туш-Лама еще не настал. На нас долг, Тимарболатан Берс, святой долг. Ты знаешь об этом лучше чем кто-либо!

…На следующий день Берс вместе с сыном своим Арсмиком побывал на горе Туш-Лам. Шайх показал сыну все, что тот должен был увидеть, рассказал обо всем, что тому следовало знать… переложив на неокрепшие еще плечи сына тяжелую ношу священного долга…

Время продолжало свой путь в бесконечность, то плавно, словно разленившаяся на равнине река, то бешено бросаясь вперед, будто убегая от несчастного человека, спешащего наполнить свой и без того короткий век сиюминутными радостями. Могильные холмы павших на праведном пути сподвижников Берса уже сравнялись с землей. Их славные подвиги превратились в легенды седой старины.

Сама жизнь нахов, которых с легкой ли, тяжелой ли руки непрошеных гостей с севера называли чеченцами, и обстановка на границах их земель были уже совсем другими. И характер потомков нахов менялся в соответствии с этой обстановкой и притязаниями соседей. Суровые условия существования наложили свой отпечаток на их мысли, поступки и даже мечты.