Обречённый на одиночество. Том 1

Весь мир, все живое затаилось в ожидании твоего выбора. Шагнешь в правую сторону – и ты спасешь и этот мир, и все человечество от вечного горя. Шагнешь в левую сторону – и ты подаришь победу Злу, совершишь великий грех, кровь и слезы всего живого будут на твоей совести. Выбор за тобой, время настало! О человек, приютивший в своем тленном теле Дух Божий, возвести свое Слово, сделай свой Шаг!..

Мир наш – гнездо, которое когда-нибудь надо покинуть. Когда отрастают перья и укрепляются крылья, птенец покидает гнездо…

Приобрел ли ты глубокие знания или знания твои неполноценны?.. Созрел ли ум твой, свободно ли сердце твое?.. Открыты ли глаза духа твоего, остер ли слух?..

Не мне ты должен ответить и никому другому. Ответь себе, ответь своей судьбе… Ответь от всего сердца, внятно, во весь голос… И иди вперед… твердым, уверенным шагом, широко расправив плечи… И да будет свободным и благословенным твой путь!

…Когда Руслан, тяжело вздохнув, закончил свою речь, Алхаст вздрогнул, словно выходя из транса. Он помассировал голову, крепко нажимая пальцы. Сын Абу понял, что должен сказать свое слово. Как бы ему не хотелось отойти в сторону от жизненных страстей, течение событий, как всякого человека, накрывало и его своей растущей волной необратимого предопределения. Возня вокруг него всех этих людей, посвященных в какие-то тайны… эти их странные беседы с ним, будто толкавшие его к решительному шагу в неизвестность… Все это было отнюдь неспроста. Алхаст понял, как бы он ни старался обходить события стороной, как бы не отворачивался, пряча свое лицо, убежать от предначертанного ему не удастся. И осознав это, распрощался навсегда, но не без сожаления, с меланхоличными своими мечтаниями о покое. И тут же почувствовал не совсем ему понятное, но долгожданное облегчение… словно бежавший из тюрьмы узник, обходивший стороной города и деревни, преодолевая голод и жажду пробиравшийся через чащи и болота, затравленно шарахавшийся от каждого куста; измученный этой голодной и слепой, бессильной и трусливой волей; возжелавший всем сердцем своим, чтобы охотники в погонах, наконец, настигли его; не в силах заплакать, иссохший настолько, что не находил в себе влаги даже для одной слезинки… и, наконец, рухнувший на землю, словно дуб, до сердцевины которого добрались острые зубья пилы… со связанными руками возвращенный назад; крепким пинком кованого сапога брошенный обратно в тесный каменный склеп…

Не совсем ему понятное, но долгожданное облегчение…

«Чему суждено быть, того не миновать, – обратился Алхаст к самому себе. – Эх, сердце ты мое! Тебе-то, конечно же, хотелось бы, словно отцу повзрослевшего сына, повесить на стену оружие свое, развязать пояс⁴, расслабленно закинуть ногу на ногу и объявить, что время борьбы и тяжелых испытаний для тебя уже позади. Тебе-то, конечно же, хотелось бы, словно заслужившей покой свекрови, передать в руки расторопной снохи нитку с иголкой да сито с ведром, растянуть натруженное тело на паднаре из тонко отесанных досок и объявить, что беготня и хлопоты по хозяйству уже не для тебя. Тебе-то, конечно же, хотелось бы спрятаться за заботливую пазуху девственной природы и из этого уюта со злорадной ухмылкой наблюдать за бушующей где-то далеко свирепой бурей, в полной уверенности, что твое укрытие – неприступная крепость для грохочущей стихии… Кажется, сердце мое, мы с тобой обманулись в своих ожиданиях… Сама жизнь обратилась к нам с упреком и требует платить по счетам. Пока едите и пьете, пока дышите воздухом, вы все еще живы, – сказала она нам. – А живой не есть труп, – заключила она… Ну что ж, давай идти вперед, сердце мое… вперед… вперед до тех пор, пока не иссушится гоняемая тобой по кругу теплая влага в венах моих… Однако, сердце мое, знай и помни – я запрещаю тебе плакать и стенать, запрещаю трусливо дрожать и покоряться никчемным болезням. Когда непомерно тяжелый груз ответственности и долга, когда бесконечная череда горестей и разочарований вконец обессилят тебя, ты просто остановись, легко и без сожаления благословив последний выдох! Когда бешеный бег вперед и тяжесть жестокой битвы одолеют тебя, взорвись, мое сердце, как далекая звезда на бездонном небосклоне! И да не возрадуются враги, найдя в тебе слабость!..»