Обрекаю на смерть

В данных обстоятельствах я счел необходимым сказать, что тоже не боюсь. Хотя не был в этом уверен. Возможно, тут и крылась причина моего прихода сюда - запрятанная в глубинах подсознания, но перевешивающая все другие мотивы.

- Я всегда умела обращаться с Карлом, - заявила она. - И никогда бы не позволила им запихнуть его в клинику, если бы могла устроить его здесь и присматривать за ним. Но ведь кто-то должен работать. - Она нахмурилась. Что-то мама не идет. Извините, я отлучусь на минутку.

Она вышла из комнаты и стала подниматься по лестнице. Зазвонивший телефон заставил ее вернуться в коридор. Откуда-то сверху послышался голос матери:

- Это ты, Милдред? Телефон звонит.

- Слышу. Я возьму трубку. - Я услышал, как она подняла трубку. - Это Милдред. Зинни? Что тебе?.. Ты уверена?.. Нет, не могу. В самом деле не могу... Я не верю этому... - Затем, повысив голос: - Ну ладно. Я приду.

Трубка опустилась на рычаг. Я подошел к двери и выглянул в коридор. Милдред прислонилась к стене рядом с телефонным столиком. Лицо ее посерело, глаза блестели от переживания. Взгляд Милдред переместился в мою сторону, но был настолько обращен внутрь, что думаю, она меня просто не заметила.

- Плохие новости?

Она молча кивнула и прерывисто вздохнула:

- Карл сейчас на ранчо. Его видел один из работников. Джерри нет дома, и Зинни перепугана.

- Где же Джерри?

- Не знаю. В городе, наверное. Он следит за уровнем цен на бирже ежедневно до двух часов. По крайней мере, раньше он так делал.

- Чем же она напутана?

- У Карла револьвер. - Говорила она тихим, несчастным голосом.

- Вы уверены?

- Так сказал человек, который видел его.

- Как вы считаете, он может воспользоваться оружием?

- Не думаю. Я волнуюсь не из-за него, а из-за других - что будет с Карлом, если начнется стрельба.

- Другие - это кто?

- Джерри, шериф и его помощники. Они всегда подчинялись приказам Холлманов. Я должна пойти, разыскать Карла и поговорить с ним до того, как Джерри вернется на ранчо.

Но она не двигалась с места. Она словно одеревенела - стояла, прислонившись к стене, сцепив пальцы опущенных рук и от напряжения не могла сделать ни шагу. Когда я прикоснулся к ее локтю, она отпрянула:

- Да?

- Меня ждет такси. Я подвезу вас.

- Нет. Такси стоит денег. Мы поедем на моей машине. - Она подняла сумку и зажала ее под мышкой.

- Куда поедешь? - прокричала миссис Глей с верхних ступенек лестницы. - Ты куда собралась? Ты не оставишь меня одну.

Миссис Глей вихрем спустилась вниз. На ней было нечто вроде утреннего туалета, взметнувшегося складками за спиной, наподобие хвоста растрепанной кометы. Она покачнулась и тяжело привалилась к колонне. - Ты не можешь оставить меня одну, - повторила она.

- Извини, мама. Я должна поехать на ранчо. Карл там, так что тебе нечего волноваться.

- Нечего волноваться, хорошенькое дельце. Я волнуюсь за собственную жизнь, всего-навсего. И в такую минуту твое место должно быть рядом с матерью.

- Ты говоришь ерунду.

- Разве? И это когда я прошу всего лишь капельку любви и сострадания от родной дочери?

- Ты получила все, что у меня есть.

Молодая женщина отвернулась и направилась к двери. Мать последовала за ней, неповоротливый призрак, оставляющий за собой складки пожелтевшей материи и могучий запах сен-сена. То ли ранние возлияния начали с запозданием оказывать свое воздействие, то ли она хранила наверху еще одну бутылку. Она пустила в ход свою последнюю мольбу или угрозу:

- Я пью, Милдред.

- Я знаю, мама.

Милдред открыла дверь и вышла на улицу.

- И тебе все равно? - выкрикнула ей вслед мать.

Миссис Глей, стоя в дверном проеме, повернулась ко мне, и я прошел мимо. Свет, падавший из окна над дверью, делал ее лицо по-молодому розовым. Выглядела она, словно шаловливая девочка, которая пыталась решить, стоит забиться в истерике или нет. Я не стал дожидаться, какое решение она примет.

Глава VIII

Автомобиль Милдред Холлман оказался старым черным "бьюиком" с откидным верхом. Он стоял припаркованный за моим такси на большом расстоянии от обочины. Я расплатился с шофером и забрался в машину. Милдред сидела на правом переднем сидении.

- Поведете сами, хорошо? - Я завел мотор, и она сказала: - Я разрываюсь между Карлом и мамой и совершенно измотана. Оба они нуждаются в сиделке и в конце концов этой сиделкой оказываюсь я. Нет, не думайте, что мне себя жаль, это не так. Хорошо, когда ты нужна.

Она говорила с какой-то понурой отвагой. Я посмотрел на нее. Она откинула голову на потрескавшееся кожаное сидение и закрыла глаза. Без их света и глубины лицо ее походило на лицо тринадцатилетней девочки. Неожиданно для себя я почувствовал, как во мне шевельнулось знакомое, но забытое чувство. Оно начиналось в виде отеческой заботы, но затем быстро шло на убыль, если ослабить контроль над собой. А потом у Милдред был муж.

- Вы любите своего мужа, - сказал я.