Обрекаю на смерть

— Я бы предпочел сообщение для газеты. Уже поздно, пора домой. У нас в Пуриссиме никогда не было линчеваний, однако оно может произойти здесь. В сумасшествии есть нечто такое, что пугает людей, тоже лишает и их рассудка. Они теряют контроль над собой, становятся чересчур агрессивными.

— Вы говорите, словно специалист по психологии толпы, — сказал я.

— В каком-то смысле так оно и есть. Это у нас в роду. Мой отец был австрийским евреем. Он выбрался из Вены на один парашютный прыжок раньше штурмовиков. Я унаследовал симпатию к проигравшим. Так что если вам известно что-нибудь, позволяющее Холлману избежать опасности, выкладывайте сразу. Я могу устроить так, что это передадут по радио через десять минут.

— Он не убивал.

— Вы знаете наверняка?

— Не совсем. Тем не менее, я готов поставить на кон собственную репутацию, однако этого недостаточно. Холлмана подставили. Здесь тщательно спланированный замысел.

— Кто за этим стоит?

— Вариантов несколько. Я не могу назвать вам имена.

— Даже не для печати?

— А какой смысл? У меня нет достаточных оснований для уверенности. Я не имею доступа к вещественным доказательствам и не могу полагаться на их официальную интерпретацию.

— Хотите сказать, что ими манипулируют?

— В психологическом смысле — да. Могла иметь место и действительная подтасовка. Я не уверен, что выстрелы в Джерри Холлмана были произведены из револьвера, найденного в оранжерее.

— Так считают люди шерифа.

— Они произвели баллистическую экспертизу?

— Очевидно. Тот факт, что револьвер принадлежал его матери, вызвал в городе большой шум. На свет извлекается прошлое. Ходят слухи, что Холлман убил свою мать и, возможно, отца, и что его откупили за деньги семьи, а дело замяли. — Он бросил на меня быстрый внимательный взгляд, — В этом что-нибудь есть?

— Вы говорите так, будто сами верите в это.

— Я бы не сказал, но я знаю некоторые факты, которые могли бы вписаться в эту версию. Прошлой весной, за несколько дней до смерти сенатора, я посещал его. — Славкин замолчал, собираясь с мыслями, и продолжал уже медленнее. — Я раскопал кое-какие факты об одном официальном лице округа, чьи перевыборы должны были состояться в мае. Сполдинг посчитал, что сенатора следует ознакомить с этими фактами, так как он многие годы поддерживал этого человека. Как, кстати, и газета. Газета в основном соглашалась с оценками сенатора Холлмана насчет управления округом, Сполдингу не хотелось менять эту политику, не выяснив позиции сенатора Холлмана. Он был крупным держателем акций газеты и, можно сказать, местным политическим боссом.

— Если вы хотите сказать, что он являлся влиятельнейшей фигурой в округе и Остервельт был одним из его парней, к чему ходить вокруг да около?

— Все не так просто, но общая картина верная. Ладно, это вам известно. — Славкин был молод, полон желаний, и в его голосе зазвучали нотки соперничества: — Но вот чего вы не знаете, так это сути моих фактов. Не буду вдаваться в подробности, но я в состояние доказать, что Остервельт взымал регулярную денежную дань с домов терпимости. Я предоставил сенатору Холлману неопровержимые доказательства. Старый человек, он был потрясен. Я даже испугался, что его тут же на месте хватит удар. Когда он успокоился, то сказал, что ему потребуется время обдумать эту проблему, возможно, переговорить с самим Остервельтом. Он попросил меня вернуться через неделю. К сожалению, недели не прошло, как он умер.

— Все это очень интересно. Только я что-то не понимаю, какая здесь связь с версией, что его убил Карл?

— Зависит от того, как посмотреть. Положим, Карл сделал это, и Остервельт его уличил, но улики приберег. Таким образом Остервельт получал необходимое средство держать семью Холлманов в узде. Это объясняет и последующие события. Джерри Холлману пришлось порядком потрудиться, чтобы наше расследование закрыли. Он использовал все свое влияние для оказания поддержки Остервельту на повторных выборах.

— Он мог это сделать совершенно по другим причинам.

— Назовите хоть одну.

— К примеру, Джерри убил отца, и Остервельт знал об этом.

— Вы сами в это не верите, — сказал Славкин.

Он нервно огляделся по сторонам. К машине подошла маленькая блондинка с моим монархбургером. Когда она отошла на достаточное расстояние, я сказал:

— Предполагается, что округ прогрессивный. Каким образом Остервельт держит его в своих руках?

— Он занимает пост долгое время, и, как вы знаете, у него хорошая политическая поддержка, во всяком случае, до сегодняшнего дня. Он знает, где зарыты тела. Можно сказать, что он сам закопал парочку.

— Сам закопал?

— Я выражался более-менее фигурально. — Славкин понизил голос до взволнованного шепота. — Он застрелил одного или двух заключенных при попытке к бегству. Масса горожан считала, что в этом не было крайней необходимости. А заговорил я об этом потому, что мне не хочется стать свидетелем того, как пулей в спину оборвется ваша жизнь.

— Вам непременно нужно испортить мне аппетит, когда я еще не закончил сэндвич.

— Поймите, Арчер, я не шучу. Мне не понравилась сцена, произошедшая сегодня между вами.

— И мне тоже.