Обрести крылья

Дальше меня просто осматривали: проверяли реакцию – с ней все было в порядке, движения – хотя тело было слабым, с моторикой все тоже было хорошо, сделали кучу анализов, поговорили, чтобы проверить речь, и все это происходило так быстро, что я не успевала даже сосредоточиться на чем-то другом.

Пластины и датчики сменяли один другой, когда от меня наконец-то отстали с портативными анализаторами и прочей медицинской аппаратурой, я была счастлива, что от меня отстали.

Короткий комментарий Ардена:

– Все показатели в норме, утром сделаем повторные тесты, – стал просто освобождением.

– Торн, я ведь не убила того… мергхандара? – спросила я, когда за врачами наконец-то закрылась дверь.

Торн покачал головой.

Я глубоко вздохнула. Попыталась сесть, но голова тут же закружилась, и мне пришлось сползти на подушки.

– Мне сейчас очень тяжело говорить, – произнесла я, и это была чистая правда. Слабость накатывала волнами, из-за чего временами еле ворочался язык. Иногда все было нормально, а иногда – еле ворочался.

– Поэтому тебе лучше поспать.

Ну уж нет.

– Поэтому я буду тебе благодарна, если ты мне все расскажешь без наводящих вопросов. Пожалуйста, Торн. Ты же помнишь, что все наши проблемы начались именно из-за того, что мы считали, что «это подождет».

На эту небольшую, по сути, тираду у меня ушли все силы. Торн развернулся, отошел к столу, и я уже почти успела на него обидеться – мне показалось, что он снова собирается уйти от разговора, когда Дракон номер один все-таки обернулся. Опустился на край стола, сомкнув на нем руки, пристально посмотрел на меня.

– Ты хочешь знать, что ты сделала, Лаура. Я лучше покажу.

Он взял ноутбук и приблизился ко мне. На записи с видеокамер было видно, как я бросаюсь к Верражу, как обнимаю его. Как за моей спиной распахиваются крылья, разрывая одежду. У меня были крылья?! Я смотрела на фиолетовое пламя, окутывающее нас, и на то, как я укрываю перепуганную Гринни и раненого Верража. А потом пламя начало уплотняться, становясь прозрачным, и от меня к зверятам протянулись тонкие фиолетовые нити.

– Э-э-э… это что? – спросила я.

Потому что то, что происходило на экране, было похоже на…

– Я что, отложила яйцо?

Торн улыбнулся.

– Не совсем. Ты их защитила. Вот так, по-драконьи. Но в общем-то ты права – это похоже на яйцо.

– Это не похоже, это и есть яйцо!

Я смотрела, как мы втроем запечатываемся в прозрачной скорлупе, увидела, как Арден бросается к нам и как в комнату вбегают мергхандары.

– Благодаря тебе Верраж выжил. Ты его исцелила. И себя.

Суета с яйцом не стихала до той минуты, пока в комнату не влетел Торн. Я увидела, как его пламя соприкасается со стенкой защиты и как она лопается. Увидела, как он поднимает меня на руки.

– Арден сказал, что Верраж тебя задел. Но, когда я тебя принес к медикам, на тебе не было ни царапины.

– Ум-м-м-м… – многозначительно сказала я.

– Это еще не все.

Торн переключился на записи с внешних камер. Сначала в белом мареве Ледяной волны вокруг резиденции сложно было что-то разобрать, а потом я поняла, что нас окружают драконы. Ледяные драконы, десятки или даже сотни драконов, расположившихся вокруг дома. Кто-то сидел, кто-то лежал, кто-то кружил над парком.

Ага. Понятно.

– То есть я создала яйцо, и ко мне прилетели драконы, – сказала вслух. – Да. Круто.

Торн захлопнул ноутбук.

– Это не запись, Лаура. Это камеры в режиме реального времени. Каким-то образом ты держишь их здесь.

Вот именно драконов мне для полного счастья и не хватало. Здесь, в режиме реального времени.

– Как? – задаю я риторический вопрос, хотя в моем случае он больше чем животрепещущий.

– Хотел бы я это знать.

Торн отворачивается, якобы чтобы отнести ноутбук на стол, но отворачивается он слишком резко, а еще меня слишком резко полосует упавшей между мной и его чувствами ледяной стеной. Если до этого я его чувствовала, хотя и не отдавала себе в этом отчет, сейчас передо мной просто Торнгер Ландерстерг, его Драконье ледянейшество номер один, которое в привычном образе «Сугроб версия 1.0».

Меня даже не это обижает, сколько тот факт, что после всего он мне не доверяет. О каких вообще отношениях может идти речь, когда нет доверия?

– Сейчас тебе лучше отдохнуть, – говорит он, обернувшись.

– Сейчас мне лучше всего узнать правду.

– Правду я тебе только что рассказал.

– Всю? – уточняю я. – Или, как всегда, осталось кое-что, о чем ты забыл упомянуть и из-за чего в ближайшее время вполне способен превратиться в ходячий ледяной штырь?

У меня нет сил толком высказать ему все, что я по этому поводу думаю, и это обидно вдвойне. Обидно, что вокруг резиденции сидят драконы, я чуть не снесла яйцо (ладно, «снесла» это не то слово), спасла себя и Верража, а мне даже до конца рассказать все нельзя.

– Знаешь что, Торн? – говорю я. – Иди-ка ты к драконам. Скажи им, что я их больше не держу, и тебя тоже больше не держу. Пусть приходит Арден и смотрит, как я сплю. Он тоже всей правды не говорит, но от этого мне не горячо и не холодно.

Я закрываю глаза и сползаю пониже под одеяло.

– Лаура. Ты не понимаешь…

Глаза приходится открыть.