Обрести крылья

Я прикусываю язык, хотя просто это подумала, и поворачиваюсь к нему. По лицу Торна непонятно, слышит ли он мои мысли или нет. Во время наших обследований он говорил, что телепатически я с ним больше не общалась, но кто знает, как оно включается или выключается. Как, а главное – когда. В прошлый раз включилось в самый неподходящий момент.

– И что мне теперь делать? – спрашиваю я, когда взгляды драконов обращаются к нам. Те, кто парил над резиденцией, снижаются и садятся за спинами своих собратьев. Или сосестер, я не проверяла.

– Для начала тебе надо успокоиться.

Хорошо ему говорить.

Торнгер Ландерстерг явно чувствует себя в своей стихии, потому что от него не исходит ни малейшего напряжения, а вот от драконов – исходит, еще как. Особенно напрягается один, сидящий ближе всех.

– Лидер, – комментирует Торн.

– Какой-то он нервный.

– Он чувствует конкуренцию.

– Меня?!

– Меня. Самка не может быть конкурентом, даже если она сильнее.

А вот это, между прочим, обидно! Не думала я, что драконы такие шовинисты. С виду приличные звери, а туда же.

Из-за марева Ледяной волны непонятно, излучают драконы пламя или нет, но воздух зыбкий, дрожащий. Никогда бы не подумала, что могу ощущать столько неукротимой силы вокруг и остаться на ногах. Их мощь потрясает, объединенная, она словно вливается в меня, заставляя каждую клеточку тела вибрировать. Если бы моя человеческая часть способна была отделяться от того, что в меня закачали, она бы с визгом убежала и забилась в самый дальний угол этой резиденции, но сейчас… я действительно чувствую себя странно. От втекающей в меня силы страх испаряется, я вижу перед собой громадных, опасных зверей, суперхищников, но не боюсь. Каждый шаг перестает восприниматься как шаг в пропасть, я просто иду. Точнее, мы с Торном идем. Шумное дыхание, струйки ледяного пламени, вырывающиеся через ноздри, мне больше не кажутся угрозой.

Должно быть, я впала в некое подобие транса, потому что сейчас меня словно связало нитями с каждым из них. Или со всеми вместе?

– Нам нужен лидер, – произносит Торн. – Я могу отдать ему приказ. Могу подавить силой, но это будет не то. Они пришли к тебе.

– Я их не звала, – выдыхаю я.

И вдруг понимаю, что звала. Каким-то шестым, седьмым или восьмым чувством, до сегодняшнего дня мне недоступным. Я слышу отголосок своего крика в каждом из них, но это точно не человеческий крик. Это звучание отражается во мне, усиленное десятикратно… стократно. Я содрогаюсь от его силы и понимаю, что они возвращают мне мои чувства. Мое отчаяние.

Как это получилось, я не знаю.

Знаю только, что мне действительно нужно их всех отпустить.

Пальцы непроизвольно сжимаются, и Торн в ответ сжимает мою ладонь. Из-за плотного слоя терморукавиц я не могу почувствовать это прикосновение так, как хотела бы, но сейчас оно придает мне уверенности.

Я ему доверяю.

Это тоже странное чувство, но оно рождается в самой глубине моего существа. Не как осознанное решение, а как что-то совершенно невероятное, инстинктивное, первобытное. Именно поэтому, когда мы останавливаемся перед массивным зверем, чья грудь раскрывается, как меха, втягивая в себя за раз даже не представляю сколько воздуха, я спокойна. Насколько вообще можно быть спокойной рядом с драконом.

Некстати вспоминается детский стишок: «Не бойся ты холода, бойся дракона, один взмах крылом – и летишь ты с балкона». В данном случае я полечу скорее в бассейн, но суть остается примерно та же.

– Не забывай моргать, когда смотришь ему в глаза. Это знак того, что ты не собираешься нападать.

Зверь очень красивый. Чешуя – что-то среднее по цвету между металлом и снегом, броней растеклась по мощному корпусу. Ноздри раскрывались и стягивались, точно так же раскрывались и стягивались зрачки. Веки чуть опустились и снова поднялись – взгляд сияющих пламенем голубых глаз прокатился по мне как поток ледяных искр.

– Как мне… с ним общаться?

– Просто дай ему понять, что все хорошо.

– Как?

– Драконы чувствуют на уровне энергий. Тебе достаточно сконцентрироваться на своем внутреннем состоянии – и раздать его им.

– Я что, типа драконий маршрутизатор?

Смешок Торна прозвучал в ушах.

– Можно и так сказать.

Дракон смотрел на меня. Я на него.

Мы оба моргали, и ничего не происходило. Точнее, происходило – я чувствовала, что ему не нравится Торн. Как он там сказал? Конкурент в непосредственной близости, или что-то вроде. Тем не менее он был настроен на меня, а я доверяла Торну и ухватилась за эту эмоцию.

Спокойствие.

Глубокая сила.

Признание.

Связь.

Если бы я могла, сказала бы, что Торн не претендует на его драконье место в его драконьем мире, чтобы тот окончательно расслабился, но то, что его власть дракон признавал, было заметно. Он не бил хвостом. Чешуйки были опущены.

А я вдруг вспомнила, как успокаивала Льдинку: тогда, впервые, в Рагране. Чувство глубокого спокойствия и любви, рождающееся внутри, вспоминается так отчетливо, что я на мгновение теряюсь. В этой нежности к растущей внутри меня крохе, в этом умиротворении, когда думаю о ней. В звучании наших сердец, глубоком и гулком, более сильном моем и мягком – ее.