Обретая надежду

– Возможно, но чертовски заинтересован в ней кое-кто другой. Если федералы не напортачили, дилеры не могли узнать, что это я их сдал. В любом случае, им дали пожизненный срок.

– Тогда кто… – начала Элли и замолчала.

– Ремо. Старший кузен Джио, прежний лидер Холмчих. Он был так же близок к Джио, как Остин и Лев ко мне, поэтому он разозлился. Много лет назад, когда вражда с Королями вышла из-под контроля, ему пришлось переехать в другой штат. И затаиться на некоторое время. Так что, когда случилась вся эта заварушка с торговлей и передозировкой Портера, его здесь не было. Джио велел мне на некоторое время убраться из города и тоже залечь на дно. Поэтому я поехал к Ремо и остановился у него. Он очень хорошо ко мне отнесся. Помогал оставаться незамеченным. Но когда Лев позвонил мне и сказал, что мама умерла, Лекси попала в больницу с анорексией, а Остина арестовали, я понял, что должен вернуться домой. Как бы то ни было, мне вообще не следовало трусливо сбегать. Когда я сказал, что возвращаюсь, Ремо попытался меня остановить. Он знал, что я нужен Джио, чтобы банда оставалась сильной. Главным образом из-за меня многие соперники не спешили с нами связываться. Ремо понимал, что, если рядом не будет меня, Холмчие станут уязвимы. Поэтому я просто вырубил его на хрен, вернулся в Таскалусу и сдался. Я знал, что Ремо этого так не оставит. С ним никто не связывался. А уж после того, как я поручил… убрать Джио, Ремо позаботился о том, чтобы я еще в тюрьме получил сообщение. Если я выйду на свободу, то буду все равно что мертв. Я, черт возьми, их просто уничтожил. Они спасли меня от отца, от дерьмовой жизни. И теперь Ремо намерен заставить меня заплатить за то, что я все испортил.

Элли вздрогнула, когда я упомянул о смерти Джио и о своей возможной участи. Но, не заостряя на этом внимания, спросила:

– А Ремо знает, что ты уже вышел из тюрьмы? Он в курсе, что ты в Сиэтле? – Ее голос звучал все пронзительней.

Я пожал плечами.

– Сейчас уже, без сомнения, знает. Некоторых охранников легко подкупить. Кто-нибудь явно послал ему весточку.

– Тогда ты должен кому-то рассказать! – Она уже наполовину кричала, лицо ее побледнело, на нем отразилась паника. – Полиции, кому-нибудь.

Я обхватил лицо Элли ладонями, пытаясь ее успокоить.

– У него нет денег, чтобы добраться сюда. Его разыскивают федералы. Он не осмелится рискнуть. Он не знает, где конкретно я нахожусь в Сиэтле. И уж точно ему не известно о выставке… Эльпидио и всем прочем с этим связанном.

– Господи, Аксель… – надтреснуто проговорила Элли. – Я… так боюсь за тебя…

От боли, прозвучавшей в ее голосе, внутри все скрутило.

– Не нужно. На мою долю выпадало дерьмо и похуже. Люди годами хотели моей смерти. Я очень хорошо научился уклоняться от пуль. – Я пытался говорить шутливым тоном, но Элли не попалась на уловку.

Взяв бутылку с виски, я сунул ее в руки девушки.

– Тебе лучше выпить.

Элли послушно опрокинула в себя большую порцию янтарной жидкости. Но когда опустила бутылку, на лице ее по-прежнему читалось беспокойство.

– Мать твою, Элли, – проговорил я и, взяв ее за руки, притянул ближе, уложил рядом с собой и впился губами в губы. Через несколько мгновений она расслабилась, и я отстранился.

– Не стоит слишком много об этом думать.

В глазах ее появились слезы. Элли пропустила пальцы сквозь длинные пряди волос, упавшие мне на лицо.

– У тебя не бывает передышки? Кажется, тебя всегда что-то преследует.

Печаль, прозвучавшая в ее голосе, глубоко ранила меня. Проглотив застрявший в горле комок, я произнес:

– Я сам все это сотворил, carina. Я вызвал войну, а это лишь последствия. Моя карма.

– Ты достоин лучшего, – прошептала она. Я читал по лицу Элли, как сильно она сама в это верила. И понятия не имел, чем заслужил эту девушку.

Осознав сказанные ею слова, я закрыл глаза.

– Я получил больше, чем заслуживаю. Один брат женат на цыпочке, которую любит больше жизни. И он играет в НФЛ. Другой тоже скоро туда попадет. У меня есть женщина, которая, черт возьми, хочет быть со мной, хотя я никогда не смогу понять почему. И я зарабатываю на жизнь, занимаясь любимым делом. Что еще я могу желать?

– Чтобы люди доверяли тебе. И братья узнали, что ты скульптор, и вновь приняли тебя… Чтобы ты жил в мире с самим собой и был счастлив.

Судорожно вздохнув, я проговорил:

– Не уверен, что это вообще когда-либо произойдет. А если и не сбудется, ничего страшного. Я и так получил больше, чем многие люди.

Я видел, что Элли намеревалась сказать что-то еще, но мне и в самом деле больше не хотелось обсуждать это дерьмо. Она прочитала все на моем лице.

– Ложись рядом со мной, – раздраженно вздохнув, произнесла она.

Я устроился слева от нее и чуть усмехнулся, когда она прижалась ко мне и обвила мою руку вокруг своих плеч.

– Безумная ночь, правда? – проговорила она, проводя пальцем по четкам, вытатуированным у меня на груди.

– Можно и так сказать.

– Они придут в себя, – продолжила она и, казалось, просто излучала позитивный настрой.

Я промолчал. Я был в этом не столь убежден.

– Аксель? – тихо произнесла Элли.

– М-м-м?