Обретая надежду

– Лекс, пожалуйста, держи меня в курсе, как дела у Молли. Скажи ей, что я скоро приду. Жаль, что я не могу остаться. – Лекси кивнула, с беспокойством глядя на Остина. Потом Элли повернулась к кузену. – Я знаю, ты этого не одобряешь, Роум. Мне бы хотелось остаться ради Моллс, но я понимаю, что сейчас ты на меня злишься и хочешь, чтобы мы ушли. Потому что, если уйдет Аксель, то и я тоже. Пойми, я больше не ребенок, которого ты чувствуешь потребность защищать. И не нуждаюсь в твоем одобрении. – Она вздохнула и продолжила: – Если ты хочешь, чтобы я съехала из твоего дома, я это сделаю. Я все понимаю.

Глядя на меня, Роум стиснул зубы. Но когда взгляд его упал на кузину, лицо немного смягчилось.

– Тебе не нужно уходить, Эл. Ты это знаешь. Но я не могу согласиться с тем, что вы вместе. Я понятия не имею, как это случилось и сколько времени длилась ваша связь. Но я знаю, что он чертовски испорчен, Эл. Возможно, сейчас он ведет себя примерно, но рано или поздно снова облажается. Я с детских лет наблюдал подобное его поведение. Он на всю жизнь останется Холмчим.

– Ты ошибаешься, Роум, – холодно ответила она. – Ты даже не представляешь, какой он на самом деле удивительный.

А потом мы развернулись и зашагали по коридору, оставив позади всех ее друзей. Мы не разговаривали, когда садились в машину, и ни слова не проронили по пути в студию.

В любом случае, говорить было не о чем.

* * *

Когда мы вошли в студию, Элли обхватила себя руками, словно бы ей было холодно. И неподвижно замерла, просто глядя в окно. Наблюдая за ней, я отступил назад. Она казалась чертовски, почти невыносимо прекрасной.

Положив на стол ключи от арендованной машины, я подошел к Элли сзади и, развернув ее, сжал в объятиях. Девушка выглядела сейчас очень бледной, макияж по большей части смылся, так много она плакала.

Пока я рассматривал ее необычно печальное лицо, внутри все скрутило.

Это я во всем виноват.

Я со всеми так поступал. Разрушал их чертовы жизни, заставлял грустить… и отдалял от тех, кого они любили.

Роум не ошибся, я был испорчен. И, вероятно, снова натворю дел. Это у меня лучше всего получалось.

– Перестань, – вдруг хрипло проговорила Элли, вновь возвращая меня в настоящий момент. Я ничего не сказал в ответ. Ей бы все равно не понравились мои слова. Элли прижала руку к моей щеке, притягивая меня ближе. – О чем бы ты ни думал, перестань.

– Нам не стоит быть вместе, – ответил я, хотя и чувствовал, будто разрывался изнутри.

Убрав руку с моего лица, Элли подошла к кровати и принялась раздеваться. Она стянула с себя блузку, под которой обнаружился белый кружевной лифчик, и я ощутил, как тут же начал твердеть член. Она потянулась к молнии на юбке, и вскоре на виду оказалась загорелая упругая задница в крошечных белых трусиках. Чтобы сдержаться, мне пришлось закрыть глаза.

Сумев обрести хоть какое-то самообладание, я направился через комнату к Элли, пытаясь справиться с дыханием. Она расстегнула лифчик и уронила его на пол… оставшись лишь в трусиках и чертовски сексуальных туфлях на высоких каблуках.

Я застыл, не в силах пошевелиться. Элли обернулась и взглянула на меня. Она распустила длинные волосы, позволив им свободно рассыпаться по спине, и бросила шпильки на пол.

Она чертовски напоминала сирену. А мне очень хотелось удрать.

В глазах Элли читалось, что она понимала мои намерения. И явно предвидела, что я готов ее оттолкнуть. Чтобы не позволить из-за любви к себе потерять лучших друзей. Но, судя по ее решительному взгляду, я с уверенностью мог утверждать, что она мне этого не позволит.

Ухватившись за подол моей рубашки, она стянула ее через голову. А потом наклонилась вперед и прижалась мягкими, припухшими губами к моей горячей коже. Она проложила дорожку поцелуев по моей груди и, добравшись до соска, втянула его в рот. А потом принялась спускаться ниже, к самому поясу джинсов.

Осторожно расстегнув молнию, она стащила с меня штаны и крепко обхватила затвердевший член. Я судорожно втянул в себя воздух. А она выпрямилась и прошептала мне на ухо:

– Перестань пытаться от меня убежать. Я выбираю тебя. И хочу быть с тобой, Аксель Карилло. Если ты по-прежнему будешь отталкивать меня, я выпущу на волю живущую внутри меня горячую латиноамериканку и, черт возьми, заставлю тебя слушаться.

Она откинула голову, вызывающе приподняв бровь, и ее щеки вновь обрели естественный цвет. Я не смог сдержать ухмылку, и Элли поджала губы, чтобы не рассмеяться в ответ.

– Выпустишь на волю горячую латиноамериканку? – хрипло спросил я, когда она принялась скользить умелой рукой взад-вперед по моему члену.

– Si, – прошептала она с безумно возбуждающим испанским акцентом.

Я просунул руку под крошечный треугольник ее трусиков, проскользнул во влажное лоно, и, наконец, нащупал клитор. Я принялся поглаживать его подушечкой пальца и с наслаждением услышал, как участилось ее дыхание.

Мы все быстрее ласкали друг друга руками. Откинув в сторону ее волосы, я прошептал:

– Не забывай, что я тоже латинос. И смогу дать столько же, сколько получу.