Обретая нас

Не давая ей возможности повернуться, крепко обнял руками, вдавливая её тело в своё, набирая полные лёгкие воздуха.

– Помнишь моя фирма принимала участие в тендере? У меня были отличные перспективы его выиграть и получить миллионные прибыли, но… Но не одному мне нужен был этот тендер. Мой главный конкурент Мирзоев стал играть не по правилам.

– Глеб…

– Просто послушай, пожалуйста.

Мне нужна была исповедь, сейчас, когда мы обнажённые телами и душой, рядом и одни. Когда Ева не уйдёт, не сможет.

– Он стал пробивать моё близкое окружение, выискивал слабые места и нашёл, – поцеловал Еву в висок, действием обозначая моё то самое слабое место. – Лебедев купился на его сладкое предложение в обход меня и попал под колпак.

– В каком смысле?

– Семён решил доказать всему миру, что тоже на что-то способен, дебил! Связался с Мирзоевым, тот вложился в раскрутку его бизнеса, и Лебедев стал ему должен. А, когда все прелести такого сотрудничества зацвели буйством красок, Семён опомнился, но было поздно. Ко мне идти не стал – гордый, – я криво усмехнулся, снова желая надрать задницу бывшему другу. – Если кратко, то с подачи Лебедева всё и началось.

– Я не понимаю.

Ева смогла повернуться ко мне лицом. Сведённые брови, растерянный взгляд и слегка припухшие губы, моя сладкая и желанная. Провёл пальцем по скуле, давая себе минуту, чтобы подобрать нужные слова. И я их нашёл.

– За ним следили, ему дали чёткие указания как себя вести, и в конце концов ко мне в руки попали пикантные фотографии. И вместо того, чтобы потребовать с вас обоих объяснений, я напился в хламину…

– Глеб, ты изменил мне!

– Я таким образом мстил тебе. Прости, меня от самого себя тошнит.

– И теперь ты решил, что раз знаешь правду, можешь попросить прощения и снова всё будет, как раньше?

Ева резко отодвинулась. Её глаза горели, а тело слегка потряхивало. Я не пытался удержать, лишь приподнялся следом, качая головой. Хотелось кричать о раскаянии, о чувствах, которые были живы до сих пор и что я сам во всём виноват, сам разрушил нашу жизнь, но Ева это сказала за меня, толкнула в грудь, её пробивала истерика.

– Ты, без суда и следствия, выкинул меня на улицу! Ты сделал всё, чтобы не знать обо мне…

– Это не так.

– Так! Раскидывался деньгами, чтобы только быстрее нас развели! А эта дрянь спала в нашей постели!

– Нет, Ева, всё не так…

– А Егор! Господи… – и тут на меня обрушился удар за ударом, Ева не целилась, била куда попало: по груди, шее, лицу. А я лишь крепче сжал челюсть и ждал, когда её силы иссякнут.

– Родная…Ева, успокойся.

Я прижал к себе любимую женщину, которая уже рыдала в голос и резала слезами мою душу на куски. Её грудь тяжело вздымалась, тёрлась сосками о мою, руки царапали спину, а я всё крепче прижимал и гладил её по спине.

– Ты так нужен мне был…я с ума сходила, когда он…

– Прости меня, умоляю.

– Ненавижу тебя!

– Имеешь право, но дай мне пожалуйста шанс, и я всё исправлю.

Ева оторвалась и снова била меня по груди. Зарёванная она была такая красивая.

– Как мне тебе верить после всего?

– Не знаю, но клянусь памятью своей матери, клянусь Егором, что никогда, слышишь, никогда не подведу вас, не посмотрю ни на кого, умру за вас.

– Не надо умирать…

– Ева, – приподнял за подбородок, чтобы она видела мои глаза, видела в них правду, – я с ума схожу без тебя. Ничего не прошло, я всё так же сильно тебя люблю.

Ева тихо всхлипнула, а я снова поцеловал. Нежно, мягко, вкладывая в этот поцелуй все то, что сказал. Она обмякла и позволила себя ласкать, медленно и нежно смаковать вкус и мягкость своих губ.

– Давай полежим, тебе надо поспать.

Уложил своё сокровище на себя, накрыл нас лёгким пледом и укачивал её, как ребёнка, целуя в волосы. Последние судороги прошли через тело бывшей жены и вскоре она заснула. А я продолжал гладить её спину, чувствовал размеренное дыхание у своей шеи и надеялся, что всё будет хорошо, ведь я не врал, я сделаю всё чтобы сдержать своё слово.

Еве не обязательно было знать, но скоро мне придётся уехать. Сообщение отца о поджоге нескольких складов только усилило мой страх перед будущим. Пока моя семья будет далеко, я должен сделать всё, чтобы они вернулись в абсолютно безопасный дом.

25 глава

Ева

Приступов у Егора больше не было, а спустя несколько дней прошла и слабость. Следующая процедура была назначена ровно через неделю. Доктор Кёлер установил точный интервал введения препарата, обуславливая это тем, что первый ввод слишком ослабил иммунитет ребёнка.

Егор еле уживался в палате и всё чаще капризничал, требуя разнообразия. Его уже не радовали игры с папой, мои сказки и наши с ним песенки. И я уже не знала, что такое придумать, чтобы его развлечь и самой не сойти с ума. Но хуже всего становилось к вечеру. Малыш засыпал поздно, а с ним и я, но буквально через час мой сон исчезал как дымка на рассвете.