Обретая нас

Егор только уснул, крепко обнимая меня за талию, утыкаясь носом в моё плечо. Я тихо лежала и очень легко, практически невесомо, гладила сыночка по голове, слушая размеренные мужские шаги в другой комнате. Глеб весь вечер не выпускал телефон из рук, сильно хмурился и то и дело выходил из палаты, чтобы ответить на очередной звонок.

Вот и сейчас его голос звучал глухо и жёстко. Он с кем-то планировал свои действия по прилёту в Ростов, а у меня тошнота к горлу подступала. И я впервые себе призналась, что не хотела его отъезда, не хотела его отпускать. Как ни крути, но помощь Глеба и его присутствие придавали мне сил. А Егор? Он же от папы ни на шаг не отходил, он даже уже неосознанно подражал ему.

Тяжело вздохнув в попытке сдвинуть неприятную тяжесть в груди, поцеловала Егора в лобик и прикрыла глаза. Сейчас, когда большая часть пути пройдена; когда лечение идёт в полным ходом, а бывший муж души в Егоре не чает, многие краски уже поменяли свой цвет. Тот глухой чёрный, когда я задыхалась от боли, уже светлел, превращаясь с каждым днём в серый. Мне становилось намного легче…

– Спит?

Голос любимого мужчины вырвал из лёгкой дрёмы. Осторожно убрала руку Егора и тихонько встала, чуть не охнув в голос. Абрамов тут же подхватил меня на руки и вынес из небольшой спальни.

– Что ты делаешь?

– Шшш… Просто молчи, любимая.

А в глазах стоит такая тоска… Я сама подалась вперёд и слегка прикусила за нижнюю губу, руками удерживая его за шею, запуская пальцы в густые тёмные волосы. Да, нам не нужны были слова. Тела всё помнили, они ласкали, целовали, горели… Абрамов был неутомим, доводил несколько раз до ярких вспышек, а я хотела его всё больше. Так мы прощались, запоминая каждую чёрточку родного лица, каждое движение и вздох, каждую эмоцию.

– Внимательно меня послушай. Это очень важно.

Глеб сильнее приобнял меня и поцеловал в волосы. Я же млела у него на груди, гуляя пальчиками по животу, очерчивая пупок и рисуя непонятные узоры.

– Когда ты утром проснёшься, меня уже не будет, поэтому скажу сейчас.

– Даже с Егором не попрощаешься?

– Нет времени, рейс уже перенёс, мне надо срочно быть дома. Но обязательно поцелую.

– Почему?

– Так надо, родная. Потом, когда всё закончится, обязательно расскажу, а пока береги нашу семью.

Он тяжело вздохнул и снова поцеловал в волосы.

– Это опасно?

– Возможно… Когда вы прилетите, вас встретит мой человек, я к тому времени скину его данные, и он отвезёт вас к маме. Чёрт, всё идёт через одно место…

– Ты же понимаешь, что совсем меня не успокаиваешь?

– Понимаю. Очень прошу, сделай, как я говорю, не задавай никому никаких вопросов, подожди пока я всё улажу.

– Хорошо, я постараюсь.

Глеб перевернул меня на спину и поцеловал. Вышло сладко и одновременно горько, словно он прощался навсегда… А у меня слёзы потоком потекли по щекам, и сердце раненой птичкой больно забилось о грудную клетку.

– Знай, чтобы не случилось, я всё сделаю, чтобы вы были в безопасности, чтобы мы были снова вместе, – он провёл большими пальцами по щекам, стирая влажные дорожки. – Прости меня за ту боль, которую причинил. Прости за то, что не был рядом, когда тебе было тяжело. Видимо, я буду всю жизнь извиняться, но никогда не устану, и, очень прошу, будь со мной, верни мне мою настоящую жизнь.

– Уже…

– Что уже?

– Простила. Но твои клятвы я помню и обязательно приведу их в исполнение, если ты хоть раз взглянешь на какую-нибудь женщину.

Так себе угроза, сама понимала, но это было лучше, чем просто так его простить. Глеб тихо рассмеялся и уткнулся носом в ложбинку между грудей.

– Клянусь, что единственная женщина, на которую я буду смотреть и безумно любить, будешь только ты! Вся моя жизнь будет полностью открыта для тебя единственной!

– И будешь сначала говорить, а только потом творить дичь, – на последнем слове я невольно скривилась.

– Да, урок усвоен на всю оставшуюся жизнь! Люблю тебя ещё больше.

– Не подлизывайся.

До самого утра мы нежились в объятиях друг друга, прерываясь на моменты страсти. А, когда стало светать, Глеб на руках отнёс меня в спальню нашей двухкомнатной палаты, поцеловал в лоб и пожелал хорошо выспаться. А когда я проснулась, его уже не было, Абрамов уехал.

26 глава

Глеб

В Ростове я был уже ближе к вечеру. У аэропорта «Платов» меня ждал Лебедев. Стоял у своего белого седана и улыбался до ушей, словно безумно рад был меня видеть.

– Решил тебя встретить и сразу отвезти в офис.

– Привет, неожиданно.

Семён пожал плечами, мол ничего неожиданного и махнул головой на пассажирское сиденье.

– Падай, многое что есть рассказать, пока доедем, будешь в курсе.

– Что могло случиться за несколько часов?

– Немного, но я теперь с вами.

– Уже понял.

Я обожал ночной Ростов, его вечные пробки и холодный ветер с большого Дона. Естественно это был сарказм.

– Как Ева с Егором?

– У них всё хорошо. Правда Егор напугал нас до седины, когда ввели первый раз препарат.

– Как напугал?

– Плохо ему было. Иммунитет стал бунтовать. Короче, никому такого не пожелаю, мне так страшно никогда не было.

– Сейчас лучше?