Обретая счастье

Эмилия, даже если и заметила его смятение, промолчала и, проводив хорошего друга до дверей, распрощалась с ним, зная наверняка какой ответ таил в себе простой конверт. А вот Роберт еще долго шел по парковке, заставленной машинами, и с трудом проталкивал в легкие холодный октябрьский воздух. Он блуждал, так и не решаясь поскорее оказаться в салоне собственного автомобиля и вскрыть конверт, но рано или поздно ему бы пришлось это сделать. Впрочем, так и произошло спустя несколько минут.

Щелкнув брелоком, Роберт тяжело опустился в кресло и взглянул на приборную панель. Расстегнув молнию, он запустил дрожащую руку в карман и извлек конверт, который хрустел под его пальцами. Расправившись с бумагой, достал еще один лист, который не решался раскрывать. Но поняв, что больше нельзя пытать себя неизвестностью, Роберт взглянул на строчки, ощутив, как те расплывались перед глазами. Слезы. Впервые Громов Роберт Васильевич плакал, и те слезы, что щипали его глаза и обжигали щеки, были самыми нужными в его пустой и холодной жизни.

– Отец, – прохрипел мужчина, растирая кулаком мокроту и размазывая ее по лицу. – Черт побери, я отец.

На его губах растянулась счастливая улыбка.

Сыновья. У него есть сыновья. Двое. Близнецы. Антон и Андрей. Его и только его…

Глава 29

Все утро я блуждала в некой прострации, не находя себе места.

Роберт так и не ответил вчера на сообщение, и даже утром не пришло ни весточки.

Кусая локти и слушая свой внутренний голос, который упрямо твердил, что кое-кто реально потратил свой шанс на капельку счастья, я заперлась в кабинете с ворохом бумаг, окончательно спасая Маргариту от рутинной работы. Она с удовольствием спихнула на меня остатки незаконченных дел и усиленно принялась за новый проект, который очень хотела реализовать, но на него катастрофически не хватало времени.

Вздыхая и морщась, я закрыла очередной документ, который необходимо было отправить в «ИнвестФинансКонсалтинг», и взглянула на часы. Стрелки двигались слишком быстро, или я действительно потеряла счет времени, но урчащий живот согласился со мной – пора обедать.

На перекус сегодня хотела сходить в то кафе, которое мне показала Маргарита, и планировала позвать Роберта в знак раскаяния и примирения. Но тишина настораживала и даже пугала. Он не приезжал в школу, не отвечал на сообщения и вообще будто пропал. Я не рисковала узнавать у Маргариты, потому что могла нарваться на ненужные вопросы, на которые не смогла бы ответить не солгав. Но все же мне пришлось встать, покинуть относительно безопасную территорию и найти начальницу.

– Не помешала? – поинтересовалась, заглядывая в кабинет.

Та отрицательно покачала головой и улыбнулась.

– Насчет собеседования? Я помню.

Улыбнувшись, вошла и прикрыла за собой дверь.

– С собеседованиями все в порядке. Будут вовремя, я напомнила.

Маргарита изогнула бровь, выжидая продолжения, а я как-то разом растеряла всю храбрость.

– Не подскажешь, Роберт Васильевич сегодня будет на месте? Я пыталась с ним связаться, но он не ответил.

Девушка задумчиво глянула на свой телефон и пожала плечами.

– Он ничего не говорил. Но если не ошибаюсь, сегодня у него должны быть занятия после обеда. Может, подъедет скоро, – проговорила она. – Что-то срочное? Я могу решить?

– Нет. – Мотнув головой, скрестила руки на груди. – Подождет. Я на обед.

– О, пора уже? – Маргарита ошарашенно взглянула на часы. – Точно! Никак не привыкну, что теперь можно обедать в обеденный перерыв, а не когда прижмет.

– Так может, перекусим?

Она улыбнулась и согласилась составить мне компанию.

Оказавшись в кафе и сделав заказ, я слушала монолог Маргариты, изредка вставляя свои пять копеек, и с трудом пропихивала еду в горло. Как бы сильно мне ни хотелось есть, организм будто бунтовал и отказывался принимать подношения. В итоге, я возвращалась с гудящей головой, полуголодная и разозленная. Злилась, конечно же, исключительно на себя, но так и не решилась набрать номер Роберта и послушать гудки. Отчего-то все еще сохранялась уверенность, что назло игнорирует меня. Мол, той же монетой. Но я же не специально! Так и хотелось топнуть ногой, стереть проступившие на глазах слезы и с пылом доказать, как сложно перестроиться.

Наверно, поэтому я так ни с кем за эти годы не смогла сойтись. Все свидания обычно заканчивались нелепыми диалогами, жалкими прощаниями и моим побегом. Я возвращалась домой, общалась с детьми и вновь доказывала себя, что здесь, в четырех стенах ипотечной квартиры, я в безопасности. Но отчего так ныло в груди? Почему перед глазами все расплывалось?

Тряхнув головой и прогнав дурные мысли, я вернулась к работе, в которой утонула до позднего вечера, предупредив детей, что задержусь…

Время неумолимо бежало, не щадя драгоценные нервные клетки.

– Ты еще здесь? – Маргарита заглянула в кабинет и удивленно уставилась на меня.

А я… Я как дура ждала и ждала, с трудом сдерживая слезы, грозящиеся обжечь глаза. Он так и не ответил. А ведь ее предупредил, что сегодня не сможет выйти на тренировки. Впервые на памяти Маргариты.