Обретение Родины

Рядом с министром стоял генерал армии, высокий и стройный блондин. Он был необычайно молод для своего высокого ранга. Имени его я не знаю. Перед церемонией подписания соглашения он не произнес ни слова. Но вот в похожем на зал кабинете отзвучали поздравительные слова русского министра. Воцарилась величавая тишина. И тут генерал армии заговорил. Голос его звучал торжественно и твердо. Он произнес слова отчетливо, немного с растяжкой: — Прошу вас, господа, не поймите меня превратно и не расценивайте мои слова как желание вмешаться в венгерские дела. Это вовсе не так! Мне лишь хочется дать один дружеский совет. Генеральный штаб Красной Армии поручил мне предупредить вас о той опасности, которая угрожает со стороны немецких войск Венгрии, и прежде всего Будапешту. Гитлер покинет Венгрию только в том случае, если в момент опубликования соглашения о перемирии боеспособные и готовые сражаться венгерские части будут иметь над оккупирующими Венгрию немецкими войсками решающее превосходство в силе. Повторяю, решающее превосходство в силе! В противном случае воинские соединения Гитлера воспрепятствуют выполнению соглашения о перемирии. Поэтому наш генеральный штаб дает совет венгерскому генеральному штабу: еще до объявления перемирия стянуть крепкие, надежные силы, перед которыми гитлеровцы должны оказаться беспомощными; очистить свои воинские части от ненадежных командиров; занять стратегически наиболее важные пункты страны и позаботиться о полной безопасности правительственных учреждений. Если все это будет сделано и венгерское правительство вместе со своей армией выполнит взятые на себя обязательства по перемирию, Красная Армия сможет Венгрию не оккупировать, она просто пройдет через ее территорию. В том случае, если венгерское правительство и генеральный штаб не располагают достаточными силами, способными обеспечить выполнение соглашения о перемирии и очистить Венгрию от немецких захватчиков, Красная Армия готова оказать венгерской армии вооруженную помощь. Наш генеральный штаб дал указание командованию 2-го и 4-го Украинских фронтов при первой же просьбе венгерского генерального штаба выделить для него необходимое количество танковых дивизий, артиллерии и авиаполков, а также предоставить гонведам столько автоматов, патронов и продовольствия, сколько им будет необходимо, чтобы в течение нескольких дней изгнать из Венгрии гитлеровский войска. — Генерал армии сделал короткую паузу. — Прошу господ, — продолжал он уже менее официально и гораздо более тихим голосом, — без промедления довести этот дружеский совет нашего генерального штаба до сведения венгерского генерального штаба. Разрешите мне также от имени нашего генерального штаба пожелать гонведной армии многих успехов, а венгерскому народу — счастливого будущего».

Министр простился с нами чрезвычайно сердечно. Генерал армии молча пожал всем руку. Мы возвратились в свою резиденцию, — продолжал Бори, — и с помощью одного советского офицера, владеющего венгерским языком, немедленно приступили к работе. В ту же ночь нами были отосланы в Будапешт три телеграммы: одна господину правителю, другая министру иностранных дел, третья начальнику генерального штаба. Мы передали совет русского генерального штаба всем троим адресатам, причем заклинали их попросить вооруженной помощи русских прежде, чем будет предано гласности соглашение о перемирии.

Бори почесал в затылке и несколько минут только гмыкал да качал головой. Наконец тяжело вздохнул и пробурчал грубое ругательство.

…Не вняли нашему совету! А все эта проклятая баба! Ведь и я предостерегал его высочество. Буквально молил быть осмотрительнее, не упреждать событий. Но чертова баба!.. Она, пожалуй, лишь для того и раззадоривала господина правителя, чтобы события развернулись совсем иначе, чем советовали и планировали мы. И вот вам результат! Вследствие подобной бабьей политики нам приходится теперь вырывать его высочество из лап немцев!

Бела Миклош произнес эту тираду с необычайной для него страстностью и после долго не мог отдышаться.

Несколько минут в самолете слышался лишь гул моторов.

— Вы женаты, мой друг? — неожиданно обратился Миклош к старшему лейтенанту Олднеру.

— Нет, я холост.

— Вот и правильно! Никогда не женитесь!

Самолет снялся с мукачевского аэродрома в шесть утра. В полдень он уже опустился в Москве. Но двенадцать часов показывали часовые стрелки пассажиров, а в Москве в это время уже пробило два. Был день 7 ноября, праздник 27-й годовщины победы Великой Октябрьской социалистической революции.

На аэродроме Белу Миклоша встречали два полковника и сотрудник Министерства иностранных дел. Еще какой-то молодой офицер приехал за Бори. Денеша Бори поселили не вместе с Миклошем, а на квартире у Фараго.

Миклош получил в свое распоряжение четыре комнаты на втором этаже особняка, первый этаж которого не был никем занят. Кери и Чукаши поместились каждый в отдельной комнате. Давыденко с Олднером заняли вдвоем одну. Венгерских гостей ждала горячая ванна, затем все позавтракали.