Обретение (СИ)

– Вкушай все без опаски, благословенный Небом гость, – Шандис Васа церемонно повел рукой в сторону яств. – Здесь приготовлены со всем почтением только щедрые дары земли и садов. Никаких животных! Я приказал постараться, чтобы ничем не осквернить чистый дух странствующего мудреца.

– Благодарю, друг мой, ты необычайно заботлив, – вдохновенно-постное выражение лица Учителя Доо не скрыло от меня мелькнувшее в глазах сожаление.

После трапезы нас вновь проводили в гостевые покои и оставили одних. В общей комнате посверкивали огоньками светильники, затянувшая окно кисея преграждала путь не только комарам и мошкам, но и свежему воздуху. Учитель удобно устроился на подушках и заговорил мягко и размеренно.

– Друг мой, нам придется здесь задержаться, и кое-что я должен тебе рассказать о хозяине этого дома, чтобы избавить нас всех от недоразумений. Когда правителям Зебанавара отдали во владение завоеванный Танджевур, младшая ветвь семьи присоединилась к переселению рода. Испокон веков Васа занимались резьбой, порой достигая в своем ремесле невиданных высот. Не раз им предлагали влиться в высшую семью, но они мудро держались своего места. Особых богатств не стяжали, любви властей не снискали, но осторожно и умело вели свой клан через пороги и стремнины политических изменений, завоевывая уважение окружающих. Да, они консервативны и погрязли в замшелых традициях, но это недостаток и достоинство одновременно. – Учитель Доо вертел в руках чеканный кубок с водой. – Посему оставим на время наши привычные манеры, здесь они будут неуместны. Веди себя тихо, услужливо и покорно, потому что такова обязанность ученика странствующего святого. Да, мальчик мой, не вздумай смеяться, но здесь я нахожусь именно в этом статусе.

Те, кто поклоняется Вечносущему Небу, в своем стремлении к совершенству последовательно преодолевают несколько ступеней. Первая: ученик, неразумный как дитя, но полностью открытый познанию мира. Его задача – научиться воздержанию от желаний, эмоций, страстей. Вторая: созидатель, чей долг состоит в умелом хозяйствовании и обретении семьи. Здесь главное – укорениться в этой жизни, врасти в землю, укрепить основу бессмертия рода. Третья: отшельник, в удалении от мира постигающий свою душу. Понять себя и свою роль в игре под названием «жизнь», что может быть сложнее? Те, кто успешно преодолел третью, свободны от обещаний, долгов и обязанностей. Они покидают свои богатые дома, оставляя за спиной прошлое с его достижениями, радостями и ошибками. Не все оборванные бродяги, месящие босыми ногами грязь южных дорог, неудачники и проходимцы, некоторые из них являются святыми, несущими миру знание о нем самом. Именно поэтому здесь не принято обижать нищих. Считается, что просветления можно добиться лишь суровой аскезой и полным контролем сознания. Регулярные омовения, отказ от убийства даже ради пропитания или спасения жизни, особенно если умеешь убивать, неприятие насилия и воровства, воздержание от лжи и неискренности, злых дум и слов, строгость к себе, непривязанность к внешнему – соблюдая эти требования, можно достичь четвертой ступени. Правда, это мало кому удается. Ну и четвертая ступень: возвращение обогащенного знанием человека в мир. И знаешь, к какому выводу приходят обычно странствующие святые? – Я пожал плечами. – Жизнь есть сон. Ночью – ночной, днем – дневной. Нет разницы между реальностью и иллюзией, все эфемерно и преходяще, все есть ничто. В иерархии такого мира ты, ученик, никто. Я тоже никто. Но у нас с тобой слишком разные «никто», диаметрально противоположные друг другу. Поэтому сиди тише воды, ниже травы и не разочаровывай нашего гостеприимного хозяина своими выходками. Очень кстати ты научился молчать.

Я снова пожал плечами и ушел в спальню, чтобы, наконец, подкатиться под теплый бочок Сию. Учитель Доо остался сидеть на подушках, устало вглядываясь в тусклое пламя светильника.

Проснулся внезапно и очень рано. Настроение было паршивым: снова снился уже надоевший сон про валуны. Сию сладко дрых, посвистывая носом, из спальни Учителя доносился раскатистый храп. Вышел пройтись по саду, но птицы в клетках молча дремали, павлины не бродили, покачивая веерами хвостов, по сырой от росы траве. Края широких штанин намокли и холодили босые ноги, пришлось вернуться на засыпанную гравием дорожку. Она привела к той части сада, которая была ближе всего к реке. Из беседки с крышей-куполом и резными столбиками ограждения открывался величественный вид на рассветные багровые воды Манитулоо. Я замер, вглядываясь в даль. Противоположная сторона терялась в утреннем тумане, хотя в Хариндаре Мать рек еще не достигла той ширины, что воспета в легендах. По преданию там, где она впадала в океан, другой берег ее нельзя было увидеть даже обладая зорким оком орла.